У Кошки Девять Жизней

Бондарь Александр

Наконец, Вася собрался.

– Я тебя видел...
– сказал он.
– Вчера вечером... С этим... Ты из машины выходила.

Оля нахмурилась.

– И что?

Вася кивнул. Он снова перебирал свои мысли.

– Я тебя видел. Ты ехала с ним на машине.

Вчера вечером Оля ходила за хлебом в ближайший продовольственный. В магазине был зелёный горошек по бросовой, очень дешёвой, цене и очередь за ним в полкилометра. Пришлось выстоять. Домой Оля возвращалась, тихо кряхтя от тяжести. Пройдя почти полдороги, она увидела роскошного вида иномарку,

притормозившую у бордюра.

– Девушка!
– окликнул её голос с акцентом.

Оля, быстро оглядела иномарку и её хозяина - красивого горца с длинными, чёрными как смола, местами уже седеющими волосами и той же расцветки короткой подстриженной бородкой. На горце красовались малиновый пиджак и золотая цепь сверху. Пальцы его выбивали дробь по дверце автомобиля. На каждом пальце блестел перстень. Оля скорее испугалась, чем обрадовалась такой встрече. Она прибавила шагу, сосредоточенно и напряжённо глядя прямо перед собой.

Кавказец проворно выскочил из машины, хлопнув дверью. Оля, повернув голову, рассмотрела горца. Она увидела джинсы и ковбойские с острыми носками туфли на босу ногу. На запястье, украшая мускулистую ладонь, уверенно поблескивал золотой браслет.

– Девушка!
– кавказец быстро подошёл к ней.
– Простите! Не могу смотреть, как такая красавица несёт такую тяжесть. Сердце обливается самой горячей кровью!

Оля испуганно остановилась. Она быстро рассмотрела горца. Взгляд её задержался: лицо, глаза незнакомого джигита - во всём было что-то необычное... Оля поняла, вдруг, что покраснела. Внутри неуверенно дрогнуло. Кавказцу было лет сорок на вид - чуть больше, но в глазах его, удивительно живых и даже до странности добрых, пряталось что-то старчески мудрое, проницательное; одновременно сильное и мужское. Глаза эти очевидно, умели быть преданно нежными, но в другую минуту, когда смотрели на недруга, становились холодными, как у пса-убийцы и жёсткими, как у тигра. Оля поняла: перед ней почти уже отживший, ставший музейной редкостью тип, то самое, что в просторечьи зовётся "настоящим мужчиной".

– Девушка!
– горец улыбнулся.
– Не обижайте! Прошу вас! Разрешите только донести вашу сумку!

Прохожие уже оборачивались на них.

– Я рядом живу. Почти пришла, - сказала Оля не так строго и не так категорично, как ей бы хотелось.

– Девушка!
– умолял кавказец.

И, вдруг, у Оли что-то растаяло, размякло - там, внутри. Она, обернувшись, внимательно оглядела иномарку. Да и сумки - они действительно очень тяжёлые.

– Хорошо, - произнесла Оля томно.
– Но только немного - вон, до того угла.

Кавказец изобразил счастье. Он подхватил сумки проворно и быстро - так быстро, что Оля даже испугалась немного. Потом неловко и сдавленно улыбнулась.

– Девушка, как вас зовут?
– спросил кавказец.

– Какая вам разница?

– Девушка! Как - какая разница?! Меня зовут Альберт. Весь Нальчик знает, кто такой Альберт!

Кто такой Альберт - действительно знал весь Нальчик. Но не Оля. Она сосредоточенно читала книжки

и мало интересовалась жизнью улицы.

– А ваша машина?
– спросила Оля.
– Не боитесь, что украдут?

– Какой "вы"?
– Альберт поморщился.
– Почему не "ты"? На "ты" давай! Я, что, старый такой стал, да? Меня красивые девушки уже на "ты" зовут?

Оля засмеялась. Она, вдруг, почувствовала себя на удивление хорошо и легко с этим незнакомым Альбертом. Оля почему-то была уверена, что такой красивый горец-джигит никогда не сможет совершить подлость.

– А, правда!
– он остановился.
– Зачем машина просто так стоит?! Такую красивую девушку нужно только на машине возить!

Оля тоже остановилась. Она нахмурилась. Это предложение показалось ей уже чересчур.

– Девушка!
– крикнул Альберт.
– Поехали! Я тебя подвезу! Хочешь, на колени стану!? На колени! Хочешь?!..

Оля улыбнулась растерянно.

– Не стыдно!
– уверенно покачал головой Альберт.
– Перед такой красивой девушкой не стыдно стать на колени!

Проходивший мимо толстый мужчина с авоськой, в которой тяжело колыхались капустные головы, обернувшись, настороженно оглядел смущённо улыбавшуюся молодую девчонку и горячего, эмоционального горца.

Оля растаяла уже окончательно. Мысль о том, что, вот, сейчас она подкатит к своему подъезду на супердорогой сверкающей иномарке, показалась ей страшной, постыдной, но в то же самое время непереносимо притягательной.

– Хорошо, - сказала она. Однако в последний момент здравый смысл вставил-таки своё слово.
– Но только до того угла.

Кавказец опять изобразил счастье. Оля, словно обречённая поварами овечка, проследовала за ним до автомобиля. Разные сомнения опять поёрзали, покрутились внутри, но быстро затихли.

Альберт включил зажигание.

– Как тебя зовут, девушка?
– спросил он.

Оля посмотрела на горца, на его пальцы, увешанные бриллиантами, потом в окно, где проплывала улица. Знакомая улица казалась теперь другою совершенно, словно бесцветно-серый, неинтересный фон к ярким, фантастическим, сказочно-волшебным образам.

– Оля.
– Это прозвучало негромко - как кошачье мурлыканье.

– Оля! Оля!
– восхищенно повторил горец.
– Это лучшее имя в мире!
– Он покачал головой.
– Это звучит, как мелодия! Как музыка! Оля! Оля! Оля!

Через пару минут они были на месте. Кавказец остановил машину, выскочил и быстро распахнул дверцу перед девушкой, которая и захотела бы - не смогла бы не улыбнуться. Он помог Оле выйти наружу.

– Оля! Оля!
– повторил горец.
– Оля! Оля!

Та не выдержала и засмеялась.

Всё это видел Вася, который выпивал, сидя на лавочке через улицу. Оля его не заметила. А Вася, хоть и был очень нетрезв, но всё-таки разобрал девушку, появившуюся из сияющего "БМВ". Щурясь и старательно соединяя расклеивающиеся образы, Вася понял, что там - Оля. Он нахмурился тогда и злобно сжал зубы.