У Купидона картонные крылья
Шрифт:
Улица Пти Каро, 21. Звоню в домофон. Голос Алисы говорит «открываю». Агентство располагается на первом этаже. Иду по узкому, как сдавленный пищевод, коридору.
Алиса, женщина среднего возраста, с пучком, собранным на скорую руку, вся красная, сидит за стеклянной перегородкой и с кем-то говорит по телефону.
Можно упрекнуть это маленькое агентство во многих грехах, но нужно признать, что Алиса беспощадно борется за своих актеров. Она буквально выцыганивает для нас контракты, как только появляется возможность.
Ее пальцы с длинными ухоженными ногтями делают знак сесть, что я и делаю, проклиная Мередит за
На стенах фотографии артистов. Лица разные – кто-то улыбается, кто-то серьезен. Каждый пытает счастье, чтобы выделиться на фоне других. Когда тебе 20, ты «молодая надежда». Но я в свои 35 лет уже не «молодая надежда», а «осетрина не первой свежести».
Алиса кладет трубку, видно, что она раздражена. Я встаю, как школьница.
Она такая стройная, эта Алиса. Видимо, ест только семена и проростки. Всегда с загаром, 365 дней в году. На ней прямая юбка (такая и на одну мою ягодицу не налезет), шикарная блузка с намеренно глубоким декольте. На ногах десятисантиметровые шпильки, чтобы забыть о росте метр пятьдесят пять. Приближается ко мне походкой канатоходца, целует, не касаясь губами, и в эту минуту влетает запыхавшаяся Мередит.
– Прошу прощения за опоздание, – лепечет она.
Алиса расстреливает ее взглядом (как и я) и приглашает сесть.
– Итак… – начинает Алиса.
Она все фразы начинает с «итак». Меня это удивляет: «итак» должно заканчивать разговор.
– Итак, девочки, я кое-что нашла для вас.
Меня пронзает дрожь возбуждения.
– В Париже? – спрашивает Мередит с надеждой в голосе.
Алиса смотрит на нее с улыбкой и… пожалуй, с жалостью.
– Нет, моя дорогая. А ты чего ждала? Хочешь выступить на сцене Оперы?
Глаза Алисы сужаются, она в восторге от своей шутки.
Мередит в смущении завозилась на стуле. Алиса кашляет и продолжает:
– Итак. Везете «Грелюш». Сначала Марсель. Потом Лилль. Две недели репетиций, полтора месяца на сцене. Четверг, пятница, суббота, начало спектаклей в половине восьмого, в воскресенье – в четыре часа.
– Марсель? А где?
– Театр «Акростиш», мои дорогие!
– Он вообще существует? – иронизирую я.
Алиса не отвечает.
– А что насчет оплаты? – осмеливаюсь развить тему.
– Директор предлагает оклад плюс проценты за выход.
Наши глаза ожидают более точного ответа. Алиса вздыхает – плохой знак.
Когда она называет сумму, я смотрю на Мередит: подруга такая же подавленная, как и я. Ну что ж, слава и деньги приходят не сразу.
Алиса пожимает плечами – она дает работу артистам, а остальное ее не волнует.
– Итак, Три вечера в неделю и воскресенье. Ладно, девочки?
Я выдавливаю улыбку, мечтая о дне, когда отправлю ее к черту.
– Ну, веселее! Я же нашла для вас два теплых местечка. Марсель, Лилль! Разве это не город твоего детства, Мередит?
– Да, – хмурится подруга.
– Ну, это же потрясающе, правда? Кому нужно сказать спасибо?
– Спасиииибо, Алииииса, – говорим мы хором, без особой радости в душе.
Спустя пять минут я чувствую себя еще хуже, думая о Кесии. Взять ее с собой в поездку невозможно. Не хочу нарушать ритм ее жизни. У моей малышки есть подруги, она любит ходить в сад, обожает свою воспитательницу… Моя мама, согласится ли она взять ее к себе? И Кесия, как она отреагирует на мое
Волна вины и беспокойства захватывает меня все больше. Имею ли я право жить своей страстью, которая приводит к тому, что всем нам тяжело: мне, моей дочери, маме? Должна ли я все бросить и найти неважно какую, но постоянную работу, чтобы жить спокойно с моей малышкой?
Роюсь в голове в поисках ответа, но не нахожу.
Нет, нет. Решительно – нет! Сейчас я не могу на это решиться. Бросить театр – для меня это смерть. Сцена – это то, что держит меня на плаву, это моя самая большая мечта, которая со мной с самого детства. В театре я чувствую себя как дома. Играть – вот что делает меня живой. У меня получится! – кричу я про себя.
Сцена 9
Антуан
Сегодня у меня по плану подготовка к будущей программе «Готовы обсудить». Программа намечается острая, а мы – одна из самых крупных радиостанций Франции.
Я должен принимать решения очень быстро и делать правильный выбор: темы, люди, которые будут приглашены. Наверное, меня можно сравнить с дирижером, который управляет всем и всеми, от ведущих до радиотехников. Я люблю этот ежедневный адреналин.
Мой день начинается рано. Прикладываю пропуск чтобы пройти через турникет, здороваюсь с охраной, иду по коридору, где на стенах висят огромные портреты звезд, побывавших у нас. Нажимаю на кнопку, чтобы вызвать лифт. Две молодые девушки, проходя, бросают на меня заинтересованные взгляды. Я все еще произвожу впечатление? Хм… После Мередит я и не думаю об этом. В лифте никого. Пользуюсь этим, чтобы посмотреть на себя в зеркале: восковой оттенок кожи после четырех ночей практически без сна, щетина, которая, возможно, кому-то покажется сексуальной, сухие потрескавшиеся губы как следствие перебора с алкоголем… Ну нет, ничего хорошего.
Выхожу из лифта, иду к себе в кабинет. Моя секретарша предлагает мне кофе. С трудом выдавливаю «спасибо». Она кивает с ничего не выражающим лицом.
Выпив кофе, иду в комнату для совещаний, где меня ждет команда. Я везде вижу Мередит. Плохой знак. Стараюсь быть внимательным к предложениям, делаю заинтересованное лицо, но сам бесконечно далеко отсюда.
Мередит… Противно, что я играл роль в тот вечер. Роль сильного человека. Браво, Антуан: ты умудрился сократить предложенный ею срок. И мускулом не дрогнул, как если бы принял все это за забавную игру. На самом деле смешного мало. Никакая это не игра. Раньше я думал: меня ничто не может сломать, особенно женщины. Ошибался, дурак.
– Антуан? Антуан!
Вздрагиваю и рассеяно отвечаю:
– Да?
– Ты с нами или как?
– Да, конечно…
– Так что ты думаешь на этот счет?
– На какой?
– Ну, о том, можно ли считать сторожей ангелами?
– А, да…
Мой бортовой компьютер подключается к совещанию. Пытаюсь собрать все темы в голове. Смутно улыбаюсь. Замечаю сотрудника, который толкает локтем мою помощницу и шепчет ей, довольный: «Идея ему понравилась, мне кажется!»
Да, идея мне нравится. Но я думаю о ней совсем в другом контексте. Сторож-ангел… Это дает мне надежду. Это подсказка для меня. Ангел не допустит, чтобы наша любовь исчезла, он будет ее сторожить. А что, если принять навязанную Мередит паузу как вызов?