У любви не всегда красивое лицо
Шрифт:
– Ты уж извиняй, Кристин, я тут много лет не был, да и позабыл уже про этот охотничий домик. Какая уж мне охота на старость лет! И еще, ты, наверное, привыкла, что на Кони-Айленд всегда светло… А тут не солнечная сторона, так что придется приспосабливаться к свечам.
– Ничего страшного, - я улыбнулась персу, - я и к этому привыкну.
Надир повесил шторы и повернулся ко мне:
– Возможно, мы как-нибудь заедем с Алишей и Кори навестить вашу семейку, - улыбнулся Надир.
– Ну, что тут еще… Ах, да! Наверху четыре спальни, правда,
Перс вышел на улицу, а я последовала за ним. Мы прошли на задний двор, и я увидела старенькие качели.
– Мы были с Алишей тут пару лет назад, и я соорудил качели для Кори, пусть теперь тут развлекается Густав. Тут скучно, Кристин, но ты можешь заниматься садоводством, ведь здесь очень плодородная земля.
Я кивнула, внимательно слушая его и мотая всё себе на ус.
– А тут почтовый ящик. О, здесь письмо! Совсем новое, к тому же оно для тебя! – с этими словами Надир вытащил из почтового ящика письмо и с улыбкой протянул мне.
Сердце застучало чаще, я дрожащими руками взяла его, моля бога, что бы оно было от него. Да, в самом деле, оно от Эрика! Я аккуратно распечатала конверт и начала читать.
Слава Богу, мой сын жив и здоров! Слезы потекли по моим щекам, а сердце разрывалось от боли, что я не могу быть рядом со своим ребенком и любимым человеком. А потом, когда я дочитала до конца, то судорожно выдохнула. Предложение… Это было так трогательно.
Заглянув в конверт, я обнаружила кольцо. Оно красиво сверкало в лучах зимнего солнца, и я, не раздумывая, одела его на палец левой руки. Конечно, я согласна, Эрик, разве может быть иначе?
– Что там?
– спросил Надир.
Я улыбнулась:
– Густав жив…
POV Эрик.
Я спал вместе со своим сыном, он прижимался ко мне и держал за руку всю ночь, будто боясь, что я исчезну. Я не привык так рано ложиться спать, но сын капризничал и не засыпал, пока я не приду. Сначала меня это раздражало: как только я его уложу и спущусь вниз, чтобы поработать над нотами, он спускается вниз и снова требует, чтобы я тоже отправлялся спать. Но потом я привык.
Однажды, в мой выходной, мы с Густавом заглянули в ресторан пообедать. К нам подошел поздороваться директор, а сын сказал:
– Мы с папой рады вас видеть, мистер Гангл!
Шеф ошарашено посмотрел на меня, а потом принес Густаву чай и пирожное за счет заведения, а еще позволил ему помогать нам в ресторане. Таким образом, я мог брать его с собой на работу. Да, сначала мне было дико и страшно оставаться наедине с ребенком, ведь я не знал, как с ним надо обращаться, но потом все само собой решилось, мы здорово сдружились.
Утром я проснулся и взглянул на сына. Он еще крепко спал, поэтому я не стал сразу его будить. Я лежал, смотрел в потолок и думал. Прошло три недели после того, как Кристин покинула остров. Когда
– Густав, - я потрепал сына по плечу, - пора вставать, нужно идти на работу.
Как я уже говорил, сын ходил со мной в ресторан и помогал доктору Ганглу. Я предупредил директора, чтобы он не заговаривал о смерти Кристин, что для Густава это очень больная тема.
– Я не хочу на работу, - простонал сын.
– Я… Я хочу спать.
– Пора вставать, - я покачал головой, - как же так? Доктор Гангл надеется на тебя, что ты придешь и поможешь ему, а ты останешься спать?
Я не знал, что за работу найду там, в Пенсильвании, и это немного беспокоило меня.
– Вот твой фартук, Густав.
Я завязал на нем фартук, но мальчик вздохнул:
– Я не хочу сегодня идти, пап.
– Но ведь ты хотел накопить на что-то, верно?
Мальчик закатил глаза, так же, как обычно делаю я:
– Да!
– Ну вот. Чтобы что-то купить - нужно как следует потрудиться. Если я пойду и куплю тебе то, что ты хочешь, разве это тебя чему-то научит? Я уверен, если ты будешь ходить со мной на работу и помогать доктору Ганглу, к тому времени, как нам пора будет уезжать из города, - у тебя уже все будет!
– Но еще так далеко… - простонал мальчик.
– Это тебе так кажется, просто продолжай трудиться и ты не заметишь, как пролетит время.
Когда мы пришли в ресторан - я направился к пианино, а Густав пошел заниматься своими делами: разносить меню и наливать посетителям напитки. Директор с умилением наблюдал за моим сыном. Я знал, что он думал: конечно, маленький красивый мальчик привлечет как можно больше посетителей. И он был прав: клиентов становилось все больше, и все только и говорили о маленьком прелестном официанте.
– Одна леди дала мне пятерку сегодня, - довольно сообщил сын, когда мы шли домой после работы, - а один мужчина дал мне пенни.
– Это неплохо для четырехчасовой смены, - кивнул я.
Когда мы проходили мимо кафе-мороженого, мальчик заворожено остановился:
– Мороженое…
– Густав, на улице так холодно, и ты все еще можешь думать о мороженом?
– усмехнулся я.
– Ты работал полдня, чтобы потратить деньги на мороженое?
– Да, - серьезно кивнул сын. Я пожал плечами:
– Хорошо, только потом не жалуйся, что не можешь накопить денег!
Я приоткрыл дверь, пропуская ребенка вперед. Мальчик кинулся к прилавку:
– Нам две большие порции мороженого с шоколадной крошкой и мармеладом. Это для меня и моего папы.
– Густав, тебе вовсе не нужно платить за меня… – хотел было возразить я, но сын прервал меня.
– В последний раз ты платил, пап. Будет справедливо, если сейчас расплачусь я.
Он был таким особенным, таким добрым и справедливым, что я не мог в который раз не порадоваться, что у меня есть такой сын.