У любви семь жизней
Шрифт:
Цинично усмехнулась про себя — вот и всё. Мечты сбываются? Свершилось…
О случившемся вечером рассказала Наде, с которой особенно сблизилась после знакомства с болгарами. Соседка побледнела, ахнула, испуганно прижала руки к губам. Круглыми глазами взглянула на оставшееся на простыне овальное пятно. Растерянно и опасливо наблюдала за Леркой, отыскивая на её напряжённом лице признаки переживания или раскаянья.
Светлова демонстративно хорохорилась, вызывающе посмеивалась и притворялась, что ничего значительного не случилось — рядовое пустяковое
Все ночи напролёт снился Давид. С добрым, любящим взглядом. Подходил со спины, обнимал, прятал, укрывал собой от внешнего мира. Как раньше…
Лера прижималась к нему, проваливалась в радость, просыпалась с ощущением стабильности, защиты и задыхалась от счастья. Через минуту, леденея, тоскливо понимала, что это только сладкий сон. Она одна. И сказка никогда не повторится.
Бессильно извивалась и, кусая подушку, тихо скулила под одеялом, боясь, чтоб не услышала соседка по комнате.
Петр был безмерно горд и доволен. В двух огромных пакетах привёз и щедро вывалил Лере оставшийся запас не раздаренных презентов и сувениров, которые привёз из своей солнечной страны.
Награждение первобытной дикарки с острова, охраняемого железным занавесом, за удовольствие, доставленное цивилизованному человеку.
Она благодарила, искусно улыбалась и неистово ждала — когда он уедет!.. Чтоб больше никогда не касался её.
Когда наконец улетел, Лера на лоджии с ненавистью расколотила керамические сервизы, кружки, сломала сувениры, вылила в раковину духи, порвала журналы и выкинула распотрошённые дары в мусоропровод. Всю жизнь тошнило и выворачивало от мемориального, удушающего запаха болгарской розы, маслами и ароматами которой были обильно пропитаны его вещи, подарки и он сам.
Глава 31. Сладка ли месть?
Удивительно, но за два месяца Давид ни разу не позвонил. Может, его не было это время в Москве? Иногда Лера задавалась вопросом — изменилось ли что-нибудь, если б он тогда появился? Сложно сказать. Скорей всего — нет. Слишком остра была обида и злое разочарование от отталкивающих событий той долгожданной встречи. Слишком переполняло стремление покарать мужчину. Возможно, из противоречия, наоборот ускорила бы месть, ещё неистовей покуражилась и сильней оплевала самолюбие. Она пугалась себя и собственных мыслей, и того, на что готова решиться в ненависти.
Теперь она ждала. Без надрыва, без отупляющего отчаяния. Была уверена, что это не конец, точка в отношениях ещё не поставлена. Необходимо довести до логического завершения её чудовищный поступок, иначе он терял смысл.
Постоянно воскрешала образ Давида с застывшим на лице презрением. И истязала себя, воображая сцены его измен. Не позволяла одержать верх здравым мыслям, глушила их обильными порциями подогретой неприязни и обвинений.
Но эти чувства были временными, наносными, если их не подкрепляла регулярными внушениями в правильности действий, то неизбежно накрывало ощущение непоправимой беды.
От собственного предательства
Душа-изменница, неподконтрольная суровому разуму, блаженно путешествовала по тем безоблачным дням, когда между ними никто не стоял, и они были бесконечно счастливы видя друг друга.
Давид позвонил во второй половине ноября и не поверил ушам, услышав, что Лера не хамит, не впадает в истерику, не требует оставить в покое, а спокойно и доброжелательно разговаривает с ним. И сразу согласилась встретиться.
Свидание началось неправильно. Не к этому готовилась Лера, не этого ожидала.
Агрессивный дух покинул их. Оба чувствовали себя виноватыми, пристыженными и соскучившимися. Несмотря на претензии, припасённые на случай воинственных нападок со второй стороны, ничего не хотелось вспоминать, выяснять и доказывать.
Они стояли разделённые несколькими сантиметрами, грустно и настороженно всматривались в глаза друг друга, не отваживались шагнуть ближе, преодолеть разрыв и соприкоснуться как прежде.
Напряжённо искали и с опаской находили, новые, непонятные, едва уловимые изменения во взгляде, улыбке, выражении лица. Сердца неуверенно открывались навстречу, тихо и взволнованно стучали, желая соединиться вновь.
Невзирая ни на что их влекло друг к другу.
Почему?
Вокруг существовали миллионы личностей. И Лера, и Давид могли сделать другой выбор. Их окружали десятки интересных знакомств, людей — более красивых, стройных, умных. Подходящих по статусу, возрасту, характеру. Готовых принимать любовь и одаривать ею вторую половинку. Без проблем и конфликтов, создаваемых взаимно, которые ранили и рушили их отношения.
По каким неведомым законам двух совершенно противоположных людей притягивало как магнитом?
Они были абсолютно разными внешне. Но всегда жадно отыскивали схожесть хоть в чём-нибудь… Радовались и ликовали, когда находили притянутую за уши идентичность. Иронично посмеиваясь подтверждали, что у них есть много общего — одинаковый цвет глаз, форма ногтя на мизинце, расположение родинки, схожесть в выполнении какого-нибудь заковыристого движения.
Может, где-то в зеркальных, мистических мирах они были одним целым? А здесь как части неразделимой сущности интуитивно рвались воссоединиться?
Встреча началась трепетно…
Не обнаружив в Лере враждебности и отторжения, Давид с облегчением поймал её за руку, притянул к себе. Обхватил за плечи, прижался лбом, осторожно и изучающе заглянул в глаза.
Девушка не выдержала этот проникающий в душу, насквозь сканирующий взгляд, и удручённо опустила голову.
Он чувствовал себя виноватым за то, что безобразно грубо вёл себя в прошлую встречу.
Извинялся, покаянно шептал примирительные слова, гладил волосы. С первых минут, пока она ещё не успела выпустить ядовитые колючки, торопился сказать, что любит, соскучился, каждый день мечтал увидеть и боялся позвонить.