У любви семь жизней
Шрифт:
Единственно смущало не поддающееся контролю собственное состояние, которое шло вразрез с головой.
Как странно и неправильно, что с неудержимой силой потянуло к зрелому человеку.
Он зажёг не просто женское любопытство, а разбудил и всполошил дремавшие инстинкты: одурманил, въелся во внутренности.
С этим помрачением надо бороться. Любым способом выкинуть из сердца, впавшего в полный ступор от гнусно приятной, но, тем не менее насильственной ласки.
Заснуть
Вспомнила о Тане Мишкиной и опять расстроилась.
До горечи и чуть ли не до слёз. Наверное, та обиделась и их дружба разрушена?
Ещё и лучшую подругу потеряла из-за великовозрастного нахала.
Сердито повернулась на бок и кулаком раздражённо взбила подушку: «Вот ведь какой гад этот Давид!»
Наутро главные опасения развеялись. Татьяна позвонила ни свет ни заря, и спозаранку прикатила в гости.
Брезгливо фыркнула с порога, прервав Леркины попытки оправдаться:
– Да брось! Не хватало, чтобы мы с тобой из-за каких-то кобелей ссорились! На наш век их хватит. Если бы отстаивали настоящую любовь или семью – другой разговор. А такого временного сомнительного добра, как подобные Маркову самцы – пруд пруди.
Светлова облегчённо выдохнула и, взвизгнув от радости, обняла великодушную подругу.
Поделилась, каким сенсационным казусом закончилась поездка с Давидом.
Полдня взахлёб обсуждали вчерашние события. Хохотали, обезьянничали. Изображали самих себя, Маркова с Сергеем и отличившихся участников вечеринки.
Особенно смешило то, как с перекошенными лицами неслись и скользили на разъезжающихся ногах по улице. «Коровы на льду».
– Давай поклянёмся? – Лера сделала театральную паузу. – Что никогда! Ни один мужик не встанет между ними и не разрушит нашу дружбу! А если кто из них изменять начнёт, то обо всём расскажем друг другу.
– Да! Не оставим шансов изменникам. Троекратное ура? – весело подхватила Татьяна.
Они звонко чокнулись бокалами, включили музыку и закружились в каком-то дико шаманском танце.
Долго спорили и рассуждали – позвонит или нет коварный мужчина?
А главное – кому: Светловой или Мишкиной?
Тщательно продумали и разработали линию поведения, если всё-таки продолжит нечестные игры с Лерой.
Несмотря на самые убедительные доводы и собственные зароки, ей было гадко от томительного ожидания. Весь день вздрагивала от каждой трели телефона.
Бросала дела и с развевающимися волосами мчалась в прихожую. Опережая всех, скользила на крутых поворотах, и первой хватала трубку.
Боялась и страстно мечтала услышать его голос.
К вечеру грустно поняла – звонка не дождётся. Предположения верны – бесстыдник повеселился, подлечил уязвлённое
Однако он позвонил через три дня.
Узнала голос сразу. Глупое сердце, забарабанив с утроенной силой, залилось жаром.
Радостное настроение и улыбка Маркова проникли сквозь пространство и пропитали произносимые звуки. Несмотря ни на какие обеты, наглым образом околдовали и обезоружили.
И в этот миг у Леры возникло разрывающее разум осознание: именно это знакомство и есть то самое долгожданное и значительное, что случилось в её жизни.
Любое действие, исходящее от Давида, воспринималось по-особенному. Высекало искры счастья, рождало праздничную мелодию.
Душа отвела ему почётное место. Как драгоценность, которую следует хранить, лелеять, бережно сдувать пыль и любоваться.
Всем остальным на свете можно пренебречь. Но отодвинуть Маркова – ни за что.
Для него – красная дорожка. Его – только на трон.
Вот что с ней не так? Почему она такая аномальная? Провели в компании ничтожный вечерок – и попала в капкан.
Лера обрадовалась звонку так, что вспотели и задрожали пальцы, держащие трубку. Едва не запрыгала от восторга – он позвонил.
Несмотря на ликование и безостановочную дробь в груди, внешне не проявила ни грамма приветливости. Насупилась и согласно плану, отвечала максимально сухо и строго.
Марков заметно приглушил весёлые интонации, выслушав нарочито сдержанные, канцелярски невыразительные ответы. Ещё сильней поскучнев, задал пару коротких вопросов и с явным сомнением в голосе пригласил на открывающуюся выставку.
От встречи пренебрежительно отказалась.
Обиженно выпятила губы и чуть не расплакалась, услышав холодный тон и равнодушные слова:
– Не пойдёшь? Хорошо. Пока.
И как выстрел – короткие гудки.
Сердце неверяще трепыхнулось и рухнуло.
Несколько минут, оглохнув от внезапной тишины, стояла в тёмном коридоре. Толчками дышала в прижатый ко рту кулак и растерянно смотрела на замолкший аппарат.
«Катастрофа… Вот и всё? А я-то вообразила! Ха-ха…»
Стало досадно и безумно обидно – Давид настолько легко отступился. Повесил трубку, ничего не сказав о том, позвонит ли когда-нибудь.
С жёстким сарказмом утешила себя: «Всё что ни делается – к лучшему». Вот и исчезла проблема, которой на самом деле и не было. Вернее, существовала только в её воображении. Выкинуть лишающие покоя мысли из головы и больше не вспоминать о бесцеремонном мужчине.
Внутри образовалась какая-то сосущая дыра. Лера бесцельно побродила по притихшей квартире, не понимая, чем заняться.