У нас уже утро
Шрифт:
Для чего это ему было нужно?
Прежде всего он считал, что, помогая таким образом росту колхозов, люди вырастут и сами. Повысится уровень их политической сознательности, а этому Доронин придавал первостепенное значение.
Кроме того, самостоятельно придя к решению помочь колхозам, люди станут напряжённо думать над тем, как рациональнее всего использовать оставшийся флот, а эту проблему уж никак нельзя было решить приказом сверху.
Сделав вид, что окончательное решение им ещё не принято, Доронин стал посылать людей в
Доронин рассчитывал, что, побывав в колхозах, воочию увидев, в каких условиях живут и трудятся там рыбаки, люди сами поймут необходимость помочь колхозникам.
Через несколько дней было созвано открытое партийное собрание. На нём присутствовало уже не трое коммунистов: за последнее время партийная организация комбината значительно выросла. Немало пришло и беспартийных. Люди расселись на стульях и табуретках собственного производства: лесозавод недавно приступил к выпуску мебели.
Открыв собрание, Нырков сказал, что на повестке дня стоит вопрос об использовании вновь прибывшего флота. Потом он предоставил слово директору.
Доронин встал и взял со стола папку с бумагами.
– В этой папке, товарищи, – сказала он, – лежит план использования новых судов, которыми снабдила нас страна. Я и парторг внимательно изучили этот план. Он составлен хорошо. Каждая команда получает сейнер или дрифтер. В этом отношении мы можем спокойно встретить предстоящую путину. Таким образом, можно было и не выносить этот план на обсуждение партийного собрания, а объявить его в виде приказа директора. Однако мы решили поступить иначе…
Он сделал паузу и медленно перелистал страницы плана.
– Прежде чем познакомить вас с существом дела, – продолжал Доронин, – я хочу коротко рассказать вам о своей поездке по рыболовецким колхозам.
И он, будто забыв о том, что речь идёт об использовании флота, снова видя перед собой Жихарева, Марию, маленьких японцев и все больше загораясь, подробно рассказал о колхозе «Советская родина».
Незаметно для самого себя Доронин заговорил уже не только о том, что видел, но и о том, какие мысли возникали у него при этом.
Случайно взглянув на часы, лежавшие перед ним, Доронин с испугом обнаружил, что говорит уже около часа. И тогда, словно очнувшись, он сказал:
– Мы предлагаем, товарищи, сегодня же, немедленно, передать колхозам треть полученного нами флота…
Положив папку на стол, Доронин сел.
Один за другим посыпались вопросы. За счёт чего директор думает повысить эффективность использования флота? Собирается ли он отдать часть новых, только что прибывших судов или те единицы, на которых до сих пор работал комбинат? Сумеют ли колхозники освоить новые катера, оборудованные по последнему слову техники?
Доронин внимательно слушал, всматриваясь в лица выступавших, и чувствовал, что люди
Он спокойно отвечал на вопросы. О том, как повысить эффективность флота, должен подумать весь коллектив и в первую очередь коммунисты. Если уж давать колхозникам флот, то, конечно, новый, вполне пригодный для работы. Колхозники, безусловно, сумеют освоить его, ибо большинство из них работало на материке в прекрасно оснащённых рыболовецких колхозах.
Потом выступили Антонов и Дмитрий Весельчаков. Оба безоговорочно высказались за передачу флота колхозам. Их поддержали Вологдина и даже Венцов.
…Поздно ночью, после собрания, единогласно решившего передать колхозам часть новых судов, когда Доронин писал приказ о порядке передачи, в кабинет вошёл Дмитрий Весельчаков.
Доронин с радостью встретил Дмитрия. Он не ошибся, когда выделил этого спокойного, сильного парня из множества людей, приехавших тогда на Сахалин. Дмитрий не случайно оказался сегодня на собрании среди тех, кто сразу же поддержал его, Доронина.
Весельчаков подошёл к столу. Вид у него был сосредоточенный, глаза глядели в сторону.
– Я… по делу пришёл, товарищ директор.
– Садитесь, – кивнул Доронин на плетёное кресло, но Весельчаков продолжал стоять.
– У меня короткое дело, – сказал он. – Я прошу перевести меня на другой комбинат.
– Что? – Доронин даже привстал от удивления.
– Прошу оформить перевод, – хмурясь, повторил Весельчаков.
– Да что такое произошло?
Весельчаков молчал.
– Сядьте, – настойчиво сказал Доронин. Весельчаков нехотя сел.
– Так что же случилось? – снова спросил Доронин.
– Вы извините меня, – угрюмо сказал Весельчаков. – Сам понимаю, только что прибыл – и вот…
– Погодите, нельзя же так, – прервал его Доронин, твёрдо решивший, что этого человека он с комбината не отпустит. – Вы чем-то недовольны?
Молчание.
– Может быть, квартирные условия? Я обещаю, что в доме, который сейчас строится, вы получите комнату…
Весельчаков нетерпеливо постучал пальцами по подлокотнику кресла.
– Может быть, вас не устраивает заработная плата? Но в путину рыбаки зарабатывают у нас очень большие деньги.
Доронин чувствовал, что его слова бьют мимо цели. При упоминании о деньгах Весельчаков нахмурился, но промолчал. Наконец он поднял голову и твёрдо сказал:
– Я уйду от вас, товарищ Доронин.
Доронин решил сделать последнюю попытку.
– Нельзя же так, товарищ Весельчаков, – сказал он. – Ведь ты коммунист. Давай поговорим откровенно. Не могу же я поверить, что ты хочешь уйти беспричинно?
Весельчаков встал.
– Кончим этот разговор, – сказал он. – Мне и самому… неудобно. Разве я не понимаю… Но только работать у вас не могу. Куда угодно пойду. Пусть на меньший заработок, мне всё равно.