У нас в Заримании
Шрифт:
Нашелся в соломе потерянный меч и им пленница пыталась выцарапать раствор между серыми камнями стен. Получалось плохо.
От такой работы все больше хотелось пить и есть.
Звать врагов и просить о воде и еде Маша посчитала ниже своего достоинства. На одном упрямстве и ненависти она ковыряла мечом раствор, пытаясь расшатать камень пока рубашка на спине и подмышках не промокла от пота, а рот не пересох.
Камень не поддавался.
Бормоча ругательства, девушка плюхнулась на соломы и погасив
"Все равно они придут за мной и тогда…"
Что будет тогда - она не придумала, но желание порвать на части голыми руками любого, кто сунется на дно каменной ямы, становилось нестерпимым.
Да, она попалась глупо, поверив чертовому ушастому ублюдку, но это еще не конец! Город взят, цитадель окружена. Скоро явиться король Магнус и имперцам все равно придется сдаться и освободить ее….
Услышав шорох, Маша торопливо села.
На краю я мы показалась знакомая фигура имперского графа. Рядом слуга с фонарем и корзинкой.
"Еду принесли?"
Помимо воли рот наполнился слюной, и заломило в животе.
– Приветствую эльфийскую воительницу!
– не скрывая насмешки, заявил граф Бурт и сел на краю, легкомысленно спустив ноги внутрь.
"Ага,…все равно мне не достать до них…"
– Что вам нужно?
– Принесли обед и вино. Вам же необходимо подкрепиться после трудов.
– Каких трудов?
– По ковырянию стен, конечно. Я не имею ничего против-ковыряйте в свое удовольствие. Такими темпами за сто лет прокопаете до фундамента башни.
– Может, спустишься вниз и поможешь?
– Увы, сударыня, дела не позволяют мне уделить вам много времени, а тем более в деле побега. Знаете ли, маршал дель Вин прислал мне грозное письмо с требованием вашего освобождения.
– Конрад возьмет цитадель, а вас повесит на воротах…за яйца!
Граф расхохотался.
– Пустые угрозы! Цитадель Лаварии еще никогда никто не брал штурмом. Пороха и пушек, а тем более взрывчатки в этом мире еще не придумали и потому у вас нет шансов осуществить угрозу.
– Вас блокируют и заставят крыс жрать, а потом с голоду вы сдадитесь!
– Припасов у нас достаточно, моя дорогая и реку мы контролируем.
– Пока контролируете…
– Я чего то не знаю?
– Скоро узнаете!
– Хорошо, но лучше вам пока подкрепиться.
Граф кивнул слуге и тот на длинной тонкой веревке начал спускать в яму корзинку.
– Здесь окорок со свежим хлебом, красное вино и сушеные груши. Очень хорошо груши есть для пищеварения.
Корзинка опустилась на дно, но Маша сдержалась и не бросилась к долгожданной еде сразу же. Запах копченого окорока проник в ноздри и начал туманить рассудок.
"Вот же сволочь!"
– Что за кольцо у вас на пальце? Темный эльф писает кипятком от желания им завладеть. Не расскажете как земляку?
–
– рявкнула Маша.
– Грубиянка!
– усмехнулся граф.
– Приятного апетита, а мы уходим. Правда, не лесом, но в более приятное место.
Он и вправду ушел, забрав фонарь.
Маша завладела корзинкой и под льняным полотенцем нашла вожделенный копченый окорок, примерно в килограмм весом, четверть каравая и медную флягу с полулитром вина. В бумажном кульке сушеные груши она решила оставить на десерт.
Она съела уже половину окорока и выпила полфляги, когда внезапная мысль пробила ее как разряд тока.
"А если все это отравлено!?"
96.
В прошлой земной жизни Николай сносно катался на коньках и, теперь ,натянув сапоги на меху, оснащенные грубоватыми стальными полосами вскоре с наслаждением рассекал по льду фьорда, то и дело, обгоняя Солан.
Сделав круг, он возвращался и закручивал вокруг девушки стремительные спирали. На него оглядывались, непривычные к таким маневрам на коньках горожане.
– Как ты это делаешь?!
– Опыт не пропьешь и не купишь!
– Научишь меня?!
– Конечно!
Когда солнце коснулось края гор и во фьорде начали сгущаться тени, Николай, наконец, вспомнил о том, что пропустил обед и давно пора уже возвращаться в город, на представление кукольников. Правда к дому мастера Герта отсюда было рукой подать, и Николай проводил Солан до дому.
– Спасибо, Николас! Сегодня был чудесный день, правда же?! Ой, у меня ноги подламываются!
Девушка ухватилась за край пристани, обернулась к спутнику.
– У нас на ужин сегодня свиной рулет, фаршированный колбасками. Идем?
Желудок одобрительно заурчал. Николай оглянулся на далекие огни старого города.
"Завтра приду на представление к Андрею. Он не обидится…"
– Идем, Николас, отец будет рад тебе.
– А глинтвейн будет?
– Сколько угодно!
Свои зимние сапоги они оставили в палатке, в которой взяли сапоги с коньками и теперь пришлось ковылять по деревянным ступеням наверх к дому Герта.
Солан то и дело поскальзывалась и висла на руке Николая с испуганным писком. Писк и неуклюжесть были показными и насквозь фальшивыми.
Николай, в душе посмеиваясь над девушкой, внешне сохранял спокойствие и заботливо ее страховал на протяжении всего подъема по заиндевевшим ступеням.
Дверь в дом открыл сам мастер Герт.
– К нам гость! Как раз к ужину! Проходи Николас ближе к очагу-ты весь покрылся инеем! Солан, что ты сделала с Николасом?
– Совершенно ничего!
Солан тут же упорхнула куда-то. Герт и его сыновья помогли Николаю снять верхнюю одежду. В комнате, на блюде, на широком столе благоухала запеченная с травами свинина.