У роз нет запаха и вкуса

Болейн Лея

— Ой! — Саманта схватила салфетку и зачем-то вскочила на ноги.

— Леди, — Мортон отреагировал первым, — не переживайте, сейчас я позову кого-то из слуг, вас приведут в порядок. Вы не обожглись? Пригласить лекаря?

— Всё в порядке, — пролепетала незнакомым растерянно-писклявым голосом Саманта. — Альяна, милая, ты мне не поможешь? Спасибо, сэр Койно, думаю, в служанке нет нужды, к счастью, у нас с сестрой один размер.

Мортону нечего было ей возразить. На его лице ничего не дрогнуло, но глаза чуть сузились — привыкшая подмечать мимолётные свидетельства его дурного настроения,

я увидела это. Изобразила на лице лёгкое смятение и недовольство.

— Боюсь, мои платья для тебя будут всё же узки… Впрочем… ладно. Идём. Тебе точно не нужен лекарь?

Охая и причитая, Саманта покачала головой, мы вышли в коридор. Мне захотелось воспользоваться неожиданной свободой и броситься к Вильему, узнать, остался он или уехал, не извиниться за вчерашнее, увы, — мне нужно было его обидеть! — а просто посмотреть, как он… Но сестра жёстко ухватилась за мой локоть, словно у неё на самом деле закружилась голова. Так что мы пришли в мою комнату, где она была впервые. Я подошла к платяному шкафу, думая о том, что откровенные наряды ей явно не подойдут, и вспоминая, есть ли у меня что-то приличное.

— Ты изменилась.

Сейчас в голосе Саманты не было мастерски изображённой слабости и растерянности, напротив — им ножи можно было точить.

— Шесть лет прошло, — отозвалась я и, не удержавшись, добавила. — А вот ты осталась такой же, как и была.

Прекрасная актриса и отменная лгунья.

— Это же именно ты пригласила меня с визитом? Не магистр Койно?

— С чего бы это вдруг? Знаешь, я целый год пыталась до тебя достучаться. Верю, что Мортон перехватывал половину писем, может, даже две трети, но уж точно не все. А ты молчала. И все эти шесть лет тебе было плевать на меня. С глаз долой…

Я повернулась к ней, выбрав свободное густо-фиолетовое платье. Протянула застывшей изваянием старшей.

— Переодевайся. Насколько я смотрю, ты не удивлена… ничему. Ты всё знала, верно?

Саманта взяла платье и без особого стеснения стала раздеваться. Я смотрела на неё, отмечая, как изменилось её худощавое тело после двух родов: кожа на животе оказалась неожиданно дряблой и в растяжках, а довольно плоская грудь наоборот стала больше, бёдра округлились. Внезапно я снова ощутила прилив вымораживающей изнутри боли.

Почему мне это всё недоступно? Почему? Сейчас я понимала, что не против была бы иметь такой некрасивый живот, ахать из-за расходов, детских шалостей и бессонных ночей. Бессонных не потому, что супруг таскает меня по чужим спальням, пользуя, как последнюю подзаборную девку, а из-за пары малышей, пугающихся страшных снов или страдающих коликами…

— Ты всё знала, — беспомощно повторила я. Саманта влезла в платье не без труда и повернулась ко мне спиной: нужно было застегнуть пуговицы.

Мне не хотелось к ней подходить, прикасаться к ней, но я привычно переборола себя и приблизилась.

— Почему, Санти? Из-за денег? Или ты просто ненавидела меня… настолько?

— Всё так плохо?

Я закончила с пуговицами, и она повернулась ко мне, на её усталом лице не было и тени злорадства.

— Всё очень плохо, — сказала я и замолчала, потому что внезапно подумала, что мне нечем подкрепить

свои слова. Мортон позаботился о том, чтобы у меня не было никаких доказательств, вчерашний лекарь излечил все следы. — Хотя… как видишь, я жива. Меня уже почти не бьют и редко душат, я послушная и удобная в быту бесправная вещь. За эти шесть лет я не покидала пределов поместья Койно. У меня нет и не будет детей, ибо такова воля Мортона. Возможно, ты даже считаешь, что мне повезло, потому что я лишена всех твоих хлопот, как лишена их табуретка в прихожей. Но ты даже не представляешь, сколько раз я мечтала, чтобы ты хоть раз оказалась на моём месте. Фиктивный брак, Сэм? Я мечтала, чтобы это тебя Мортон трахал до потери пульса. Впрочем, может быть, тебе бы даже понравилось. Ты так расхваливала его мне тогда! Честно: я ненавидела тебя больше, чем его, ведь он-то мне чужой. А ты…

— Перед смертью отец рассказал мне кое-что, Аля.

Саманта совершенно не дрогнула перед моими обвинениями, которые я так долго мечтала бросить ей в лицо. Бросила. Но не получила ни малейшего удовлетворения. Смотрела на сестру, бледную, измученную, вжавшую голову в плечи.

— Да, я соврала тебе насчёт брака, но я не думала… не думала, что всё будет так ужасно. Я надеялась, что ты будешь если не счастлива, то… Магистр Койно сказал мне, что ты ему нравишься. Что он будет заботиться о тебе.

Против воли я глухо засмеялась.

— Всё так. Я сыта, обута и одета, все раны залечены, а что касается «нравлюсь»… — но перебила саму себя. — Что сказал тебе отец? Что меня необходимо выдать замуж в восемнадцать за первого встречного?

— Нет. Что тебя необходимо отправить в закрытый женский монастырь святой Йоиры, единственный, который принимает женщин в недобровольный насильственный постриг. Больных духом, провинившихся, оступившихся… Тебя бы остригли налысо, заперли бы в крошечной полупустой келье, связав руки за спиной в случае сопротивления, и будили бы ежедневно за два часа до рассвета для чтения молитвы, а потом до заката ты трудилась бы с прочими сёстрами, не покладая опухших и обветренных рук. Я была там. И пришла в ужас.

Я смотрела на неё, не в силах даже слова сказать.

— Когда на пороге появился сэр Койно со своим крайне своевременным предложением, я подумала, что это не хуже. Ты казалась мне такой… горячей и живой тогда. Да, я знала, что выбираю тебе новую тюрьму, но клетка была попросторнее. Я надеялась, что замужняя жизнь, пусть без детей и взаперти, будет больше соответствовать твоей натуре. Я надеялась, что сердце сэра Койно смягчится. Ты была такая юная, такая красивая… Он сказал, что желает тебя.

— Родители меня любили. Они бы не стали… — пробормотала я, едва сдерживаясь, чтобы не начать орать: «Я не верю тебе!». Руки сами собой схватили стоящий у кровати на маленьком столике стакан. По стеклу моментально заструились трещины, и прежде, чем он разлетелся бы осколками, я торопливо отставила его. Гнев прошёл, остался только страх.

— Любили, — Саманта покрутила головой. — Куда больше, чем меня. И я любила, хоть ты мне никогда не поверишь. Но что-то с тобой не так, Аля.

— Со мной что-то не так, — эхом отозвалась я.