У рыбацкого костра
Шрифт:
Мне в руки дали удилище. Раскачивающаяся леска с извивающимся дождевым червяком на крючке прошла мимо моего носа.
– Поплюй три раза на него, тогда лучше будет клевать!
«Что это еще за шутка?
– думала я про себя.
– Впрочем, может, так и должно быть: если не выполнять всех обычаев, рыболовом, видно, не станешь».
Наконец посчастливилось всю эту снасть с попутным ветром забросить к камышам. Пусть мокнет! Мне остается только присматривать за нею… На носу лодки шла сборка другой удочки. В стороне купалась чудесная маленькая чаечка… Да один слепень укусил меня за ногу…
– Поплавок исчез!!!
– так крикнула я, что далеко-далеко сидевшие чайки с испуга поднялись
– Тяни!
Виух! Что-то брыкающееся высоко просвистело над головой, конец удилища шлепнулся за моей спиной в воду, а лодка угрожающе накренилась набок. Еще немного, и я через борт свалилась бы в воду.
С бьющимся сердцем вытащила удочку и увидела на крючке оторванную рыбью губу. Это была моя первая добыча.
– Да-да, - сказал рыболов, посмеиваясь, - не всякое начинание бывает удачным. А рыбная ловля особо тонкое дело. Здесь действуют своеобразные законы вежливости: если рыба с тобой поздоровается поклевкой,- то ты должен ответить ей маленькой подсечкой. С грубой силой или с таким темпераментом, как у тебя, нечего и начинать рыбачить.
Попробовала ловить вежливее и с чувством. И правда, дело пошло. Что из того, что попадались маленькие, но все же это были рыбы. Первые собственноручно пойманные рыбки! Итак, я рыболов! Разумеется, я еще не могла сама - сердце к этому не лежало - надевать на крючок червяка. Эх, дойти бы до того, чтобы обходиться без посторонней помощи!
Вечер подошел страшно быстро! Бесконечно жаль было вытаскивать якорЯ. Но делать нечего - густеющие сумерки стали мешать ловле. В рюкзаке было около 2 килограммов рыбы: окуней, плотвы и одна щучка. Дома я почувствовала приятное утомление (интересно: того, что утомление бывает приятным, раньше я как-то не замечала). Вечером, когда легла в постель и закрыла глаза, я все еще видела переливающееся озеро, купающихся чаек, бьющихся на крючке серебряных рыбок. Пожалуй, придется еще сходить. В этом «еще сходить» заключалась таинственная удивительная сила!
Так, незаметно для себя, я неожиданно окунулась в новую жизнь, которая до этих пор была для меня совершенно непонятной. Кого эта «болезнь» не -затронула, тот не поймет и чувства, заставляющего опять и опять брать рыболовное снаряжение и идти, иногда очень далеко, чтобы увидеть поблескивающую водяную гладь, услышать шорох камышей, испытать счастье удочкой за камнями и лопухами, долго брести по берегу, услышать магическое слово «берет» или, по крайней мере, увидеть того, у которого «взяло».
Эти путешествия начинаются с ранней весны, вскоре после того, как дождь и солнце освободят ото льда реку Вяна. В первом выходе есть нечто такое, для описания чего не хватает слов. Последние дни длинной зимы беспокойны, не хватает терпения дождаться момента, когда, наконец, с рюкзаком за плечами и удилищами в чехле можно пуститься в долгожданную дорогу. Но дни ранней ловли ельца капризные и часто поражают рыболовов сменой погоды: в солнечный ясный день вдруг потянет холодом, за воротник начнет задувать ледяной ветер, небо затянется тучами, а из них посыплется дождь… Настоящего рыболова это не пугает.
Мне так нравится эта милая картина, когда поезд останавливается на станции Вяна и с него один за другим соскакивают рыболовы с удочками. Многие очень спешат. У других, по-видимому, времени больше, но это только кажется. Старые рыболовы печально качают головами: да, миновали спокойные дни. К ним присоединились молодые и неизвестные люди, которым нет времени посмотреть, откуда дует ветер и какова погода, им - лишь бы быстрее к лесу, к реке. Но и старикам больше ничего не остается делать. И вереница с удочками движется по длинным лесным тропам к желанным быстринам и перекатам.
Да, здесь на берегу
– Действительно, много новых лиц, очень много, - принужден был признаться мой учитель-рыболов.
«Пусть, - думала я про себя, - ведь и я отношусь к этим «новым лицам». До сих пор не могу управиться с дождевым червяком, мне все еще нужен помощник. Но одно я усвоила хорошо, что ловить на червяка надо на одном месте. Бывало и так, что из-за своей усидчивости я становилась помехой для бродячих рыболовов-спин- нингистов. Это такого сорта люди, которые не признают покой одиночного рыболова и ни во что не ставят выбранное им для лова место. Их можно оправдать тем, что в нашей реке мало рыбы. Вполне естественно, что ни один рыболов не хочет вернуться домой с пустыми руками.
Если однажды где-нибудь поймал рыбину, тебя опять тянет на то же место. И мы снова оказались на берегу этой речки в разгаре весны, когда цвела иван-да-марья. После обеда я и муж прилегли отдохнуть. В «работе» были только две донки. На концах удилищ на лесках были привязаны звонкие колокольчики. С соломинкой в зубах, рассеянным взглядом я наблюдала, как на другой стороне по берегу шли гуськом три рыболова с почти пустыми рюкзаками, наверное, они шли на станцию.
Вдруг зазвенел колокольчик. Звонарь попался довольно энергичный, леска дергалась резко. На донку поймался рыбец. Шедшие по тому берегу рыболовы, увидя это, остановились, словно сговорившись, сбросили с себя снаряжение, проворно отыскали в своих рюкзаках донки, и по направлению к нам почти со свистом полетели свинцовые грузила.
Да, для моего типа рыболова «жизненное пространство» настойчиво стремилось сузиться. Что будет, если перейти на «бродячее рыболовство» и попробовать забрасывать блесну? Такая мысль мучила меня давно, но до сих пор спиннинг был в нашей семье для меня неприкосновенным. Говорили просто: «Запутаешь леску! С ним надо обращаться умеючи!» И я держалась от этого таинственного спиннинга подальше. Наконец моя женская настойчивость взяла верх и меня начали обучать забросам на покрытом цветами берегу реки Вяна. К леске привязали подходящий свинцовый груз. Долго пришлось помучиться, учась забрасывать блесну, прежде чем оценили мое мастерство настолько, что я сама стала владетельницей спиннинга - этого священного оружия и могла идти к реке попробовать ловить по-настоящему. Первое время я ошибалась в оценке расстояния, и несколько раз блесна повисала на ольховых сучьях противоположного берега. Но все же сказали, что мне вполне можно поставить три с плюсом. Не сама оценка меня так радовала, а именно лазанье вниз и вверх по берегу, барахтанье в воде, прочесыванье под противоположным берегом прогалин между ольхами и лопухами. Случилось, что в этот самый день я пережила и минуты волнения - такие знакомые для спиннингиста. Почувствовала поклевку, которая передалась по удилищу к сердцу, а оттуда до самых кончиков пальцев ног. Лицо побледнело. Сделала подсечку… Нет, это не подводная кочка или коряга!