У вендетты длинные руки
Шрифт:
– Убил двух шестнадцатилетних девочек, к тому же совершенно ему незнакомых.
– Да, причем в первую же неделю на свободе после отсидки! Все тогда стали кричать, что десять лет назад надо было дать ему высшую меру. И если бы так и поступили…
– Тогда бы и те две девочки были живы, – дедуля вздохнул.
– Выходит, что, пожалев одного убийцу, люди потеряли еще две невинных жизни. А высшую меру к тому времени отменили, и Могилевскому дали пожизненное. Плохая получается арифметика: один убивает троих, а при этом сам остается жить.
Внезапный звонок телефона прервал нашу философскую беседу.
– Полина, у супругов Дьяченко что-то случилось! Алена позвонила мне рано утром, просила выйти на работу, хотя эта неделя у меня – выходная. Хозяев самих весь день не было в магазине. Они ни разу не позвонили, не спросили, как у меня дела. Алена пришла только к вечеру и была такой злой! Я опять попросила у нее аванс, она начала кричать на меня, что я не вовремя пристала к ней со своим авансом. Ну, – ты меня знаешь! – я не выдержала и тоже сказала ей пару ласковых. Я думала, она меня уволит после этого, но, странно, она вдруг сникла, извинилась и даже дала мне аванс – тысячу рублей. Нет, что творится на этом свете! Чудеса!
– Что случилось у четы Дьяченко, я могу тебе рассказать. Когда твоя Алена приехала в магазин, от нее ничем не пахло?
– Хм… Не знаю… У нее, вообще-то, французские духи, довольно-таки дорогие. Насколько я разбираюсь, это «Boisson de l’amour» – «Любовный напиток», за шесть с лишним тысяч. А чем от нее должно было пахнуть?
– Приготовься слушать. Сейчас я расскажу тебе такое, о чем уже говорит весь город…
Алина смеялась так, что слышно было даже Арише. Хорошенько перетерев тему полива дьяченковского магазина фекалиями, мы с Алиной наконец положили трубки. А я решила все-таки позвонить Надеждиному однокласснику, этому горовскому гению в области химии. Вдруг он сообщит мне что-либо действительно интересное? Я набрала номер, который дала Надежда, и вскоре услышала приятный молодой мужской голос:
– Слушаю.
– Здравствуйте, мне нужен Шигонцев Сергей.
– Это я. С кем имею честь?
– Меня зовут Полина, я знакомая Надежды. Вы сегодня утром говорили с ней о странной смерти ее мужа…
– Да, я помню. Чем могу служить?
Изумительный голос. Интеллигентная манера говорить. Что же там за одноклассник такой, посмотреть бы на этого химика-врача!
– Надежда сказала, что вы можете объяснить, каким образом петарда в руках Валентина могла взорваться сама, без воздействия извне.
– Ну, давайте попробую. Вы, Полина, в химии хорошо разбираетесь?
Я замялась:
– Как вам сказать?..
– Понятно. Тогда я попробую объяснить все доступным языком.
Я вся обратилась в слух.
– Понимаете, топливом для петард служит следующая смесь: хлорид бария плюс немного красной камеди (она играет роль окислителя), плюс дикстрин, плюс, например, стронций (он дает красный цвет при взрыве) – и вот готов фейерверк красного цвета. А если мы возьмем такое летучее водородное соединение, как…
Действительно, китайская грамота! А Шигонцев этот – действительно химический гений. Представляю, как его не любили одноклассники. Шпарит специфическими терминами, словно детские стишки читает! Я выслушала его долгие и абсолютно непонятные для меня объяснения и сделала такой вывод: человеку можно дать в руки любую вещь, смоченную
Я поблагодарила Сергея за исчерпывающую информацию и положила трубку.
Утром, когда я спустилась в кухню к завтраку, я нашла на столе газету «Горовск сегодня», в которой на первой странице помещалась заметка А. Ярцева «Пахучий «Каменный цветок». Антон коротко и не без юмора описал недавнее событие на улице Центральной, упомянув в конце, что хозяин магазина привел к месту происшествия четырех бомжей, которым вручил ведра, резиновые перчатки и тряпки. Практически целый день они отмывали помещение, в котором после обеда вставили разбитое стекло. Очевидцы так же утверждали, что они видели, как ближе к вечеру хозяин пострадавшего магазина, фамилия которого, к сожалению, не уточнялась, купив в близлежащем хозяйственном магазине десяток флаконов освежителей воздуха, распылил их все в своем помещении. Сколько он заплатил бомжам, остается только гадать, но они покинули салон поздно вечером, насквозь пропахшие жуткой вонью.
Я отложила газету и принялась за тосты. Да, похоже, новоселье в салоне на улице Центральной супругам Дьяченко придется отложить. Этот запах не выветрится долго, и хозяину придется запастись довольно-таки большим количеством освежителей воздуха.
После завтрака я поднялась к себе и набрала номер Ярцева.
– Антон! Заметку прочитала, спешу поблагодарить за доставленное удовольствие. К сожалению, в статье не указывалась фамилия пострадавшего… А если благодарные читатели захотят ее узнать?
– Главный не разрешил упоминать его фамилию. Сказал, что у того типа и так достаточно неприятностей. О нем теперь долго будут судачить соседи, а уж магазин ему придется продать, это как пить дать! Кто пойдет за украшениями в салон, в котором когда-то все было полито чьим-то дерьмом?!
– А кто захочет купить такой магазин?
– Да, и с продажей у него будут проблемы и, я думаю, они затянутся надолго. Кстати, ты вчера в Интернет не выходила?
– Нет, а что?
– Блогеры разместили там видеоролик, как к обгаженному магазину сначала подъезжает милицейская машина, а потом хозяин приводит бомжей, и те отмывают помещение. Впечатляющее зрелище!
– Здорово! Обязательно сегодня посмотрю.
Я, конечно, скромно умолчала о том, что лично была на месте происшествия и все видела собственными глазами. Поблагодарив Антона еще раз, я положила трубку. И куда же мне теперь податься? Снова сидеть в машине под окнами горовской больницы и часами слушать Ольшанскую Тамару? «Фамилия, имя?.. Направление?..». Ну уж нет! Хватит с меня одного дня. Пора действовать активнее. Я отправилась гримироваться.
В больнице народу опять было много, как и вчера. Я поднялась на четвертый этаж. Здесь, в конце коридора, было пусто: лаборатория уже не работала, соседний рентгеновский кабинет, судя по объявлению на двери, тоже. Но возле других кабинетов сидели больные, от которых мне предстояло избавиться. Не в прямом смысле слова, конечно.