У юнги тоже сердце моряка
Шрифт:
Разведчики ушли.
Рассвело. Было тихо, но Нина напряжённо прислушивалась. И вдруг услышала шум мотора. На дороге показалась грузовая машина; в кузове сидели гитлеровцы.
«Ясно, едут в село… Что ждёт ребят?»-с тревогой подумала Нина.
Как предупредить разведчиков об опасности? Как их спасти?
Машина уже близко. И вот решение принято. Нина приподнимается и открывает стрельбу из автомата. Первыми пулями убиты шофёр и офицер, сидящий с ним рядом.
Машина
Нина пригнулась и побежала, петляя между кустами. А куда бежит и сама не знала.
Забралась в густые заросли и без сил упала на землю. Прислушалась - тишина.
Стало темнеть. Надо было найти дорогу, добраться до ребят. Но дороги она так и не нашла. И тут Нина растерялась: ведь она одна в тылу у врага. Что её ждёт? А что подумают ребята, когда не найдут её на условленном месте…
Долго думала Нина и решила пробиться к своим через передовую. Определить её было нетрудно: там шла стрельба, взлетали ракеты.
Нине удалось благополучно добраться до своего блиндажа. Разведчики ещё не вернулись. Она зажгла коптилку и всю ночь их ждала, не сомкнув глаз. Конечно, думала она, командир не оставит её в группе разведчиков. Ведь она подвела их - убежала с условленного места. А вдруг кто-нибудь ранен, нужна её помощь… Нет ей оправдания.
Разведчики вернулись, когда совсем рассвело. Они вошли в блиндаж и так обрадовались, увидев Нину, что вся усталость у них прошла. А она стояла молча, опустив голову.
– Ты жива, Нинчик! Молодец ты у нас!
– радостно воскликнул командир.
– Какой я молодец, - уныло ответила Нина.
– Вас бросила…
– А знаешь, как ты помогла нам? Ведь ты уничтожила двенадцать фашистских офицеров-гестаповцев! Мы у них важные документы забрали. А ехали они, чтобы нас захватить.
Командир повернулся к разведчикам:
– Ребята, наш санинструктор совершила подвиг, верно? Попросим начальство, чтобы Нинчика зачислили в разведку постоянным санинструктором. Нет возражений?
Разведчики дружно ответили:
– Зачислить! …Наутро гитлеровцы перешли в атаку. Завязался ожесточённый бой. В полдень враг выдохся, прекратил наступление, но артиллерийский и миномётный обстрел вести продолжал.
Нина перевязывала раненых в траншее. Кто-то сказал, что командир роты тяжело ранен. Он лежит на ничейной территории, и вынести его невозможно.
– Как это так невозможно?
– возмутилась Нина и выглянула из траншеи.
– Где он лежит?
Матрос, стоявший поблизости, ответил:
– Вон там. Но ведь всё кругом простреливается, да и из миномётов фрицы садят очень густо.
Нина, не ответив, бросилась к командиру взвода, попросила поддержать её пулемётным и автоматным
Свистят пули, рвутся мины, снаряды, но Нина ползёт, ныряя то в одну, то в другую воронку. Так она доползла до командира. Он был без сознания.
Она взвалила его на плечи и поползла обратно, кусая пересохшие губы, обливаясь потом. Бесконечно тяжёлым был этот путь.
Вот и бруствер окопа. Матросы приняли от неё раненого. А сама Нина соскользнуть в окоп не успела: поблизости разорвался снаряд, и её ранило в голову. Она вскрикнула и упала, потеряв сознание. Разведчики бережно подняли её и отнесли в береговой госпиталь. В ту же ночь Нину отвезли на катере в Геленджик. И она долго пролежала в госпитале.
А разведчики всё вспоминали худенькую девушку, спасшую многих защитников героической «Малой земли», - своего санинструктора Нинчика.
< image l:href="#"/>КЛАВОЧКА
Полночь. Клавочка Волошина накидывает на плечо кожаный мешок с письмами и по узкой траншее идёт к берегу.
Клавочка - почтальон 8-й гвардейской бригады. Уже три месяца она отвозит сюда, на «Малую землю», газеты, журналы, письма. Каждую ночь, как и все, кто совершает этот путь, она рискует жизнью. Но на фронте стараются не думать о смертельной опасности. Не думала о ней и Клавочка. Даже под вражеским обстрелом думала она об одном: скорее бы доставить письма, увидеть радостные лица моряков, которым она вручит весточку из дома. Для неё это были счастливые минуты, и она забывала о всех тяготах и тревогах.
В бригаде Клавочку знали все. Вот только фамилию её никто не помнил. Все звали по имени невысокую и на вид такую хрупкую девушку с наивными доверчивыми глазами и вздёрнутым носиком, усеянным веснушками. Все ждали её - и командиры, и солдаты, - встречали радостным возгласом: «А, вот и Клавочка!»
Знали её и моряки мотоботов, сейнеров и катеров, совершавшие каждую ночь рейсы к «Малой земле». У неё не требовали пропуска для проезда на Большую землю.
Постоянным пропуском её снабдил береговой комендант, называвший себя комендантом Новороссийска, хотя город ещё был в руках фашистов.
На берегу Клавочка присела на камень, недалеко от укрытия - целой горы мешков, набитых песком. Прихода судов на «Малую землю» ждали ещё несколько командированных.
Было тихо. Ярко светила луна, и море серебрилось. Клавочка смотрела вдаль и мечтала о том, что после войны она поедет в Москву учиться. Вдруг кто-то крикнул:
– Идут! Идут!
Она вскочила: на светлой морской глади появились чёрные точки. Это шли с Большой земли мотоботы, сейнеры и катера. Как всегда, их конвоировали «морские охотники». Суда везли новое пополнение - защитников «Малой земли», везли боеприпасы, продовольствие… И, как всегда, сердце у Клавочки тревожно забилось. Сейчас начнётся!