У юнги тоже сердце моряка
Шрифт:
Моряки залегли в развалинах, правее цементного завода и отстреливались от наседавших гитлеровцев. Пришлось несколько раз менять позиции, чтобы избежать артиллерийского и миномётного огня. От пехотинцев они оторвались. Они хорошо знали закон десантников - перебегай вперёд, не отступай назад, к берегу. …Вечером следующего дня моряки расположились в пустом полуразрушенном доме.
Лычагин поставил Кайду часовым.
– Ты покрепче других. Через полчаса разбудишь Лысова, а потом он разбудит меня.
Матросы заснули сразу. Кайда притаился у стены
Полчаса прошло, и его сменил Лысов. Кайда лёг между камнями, прижав к груди автомат, закрыл глаза. И почувствовал непривычную слабость. Сейчас бы съесть горячего борща с мясом да отдохнуть как следует… Он заснул. И сквозь сон услышал грохот, шум взрывов. Затявкали пулемёты, затрещали автоматы. И в этом гуле выделялся рёв моторов: это шли катера.
Матросы вскочили. Они молча прислушивались, глядя на огненные вспышки, сверкавшие в темноте над бухтой.
Всем было ясно: высадились новые отряды наших десантников. Быть может, уже идёт решающий бой, и от его исхода зависит судьба города.
– А мы что же - спать будем?
– вдруг крикнул Лычагин.
– Какой там сон!
– за всех отозвался Кайда.
– Ребят поддержать надо.
– Верно, братва, мы должны помочь. Но как? Моё мнение такое. Фашисты, конечно, будут подбрасывать к берегу подкрепления. Мы у них в тылу. Вон видите развалины?
– Он указал рукой на разрушенный дом, стоявший у дороги.
– Там засядем. Мимо нас будут идти фашисты. Устроим им полундру. Одобряете?
– План отличный, - похвалил Копотилов.
– А если нас окружат?
– спросил кто-то.
– Да мы уже которые сутки в окружении. Или не заметил?
– говорит Кайда и усмехается.
– Двинулись, - даёт команду Лычагин. …И вот уже час с лишним они в засаде. Но ни один гитлеровец не прошёл мимо - ни на передовую, ни с передовой. Кайда недоволен:
– В чём тут дело - непонятно…
– А мне понятно, - замечает Лычагин.
– Стало быть, некого фашистам на подкрепление к берегу перекидывать, теперь понятно?
– Тогда чего же мы залегли?
– Помолчи. Кто-то бежит. Со стороны порта.
И в самом деле, на дороге показались немцы - не меньше взвода. Идут торопливо, спины согнули. Задние то и дело оборачиваются и короткими очередями стреляют из автоматов.
Лычагин нажимает спусковой крючок.
Гитлеровцы не ожидали нападения с тыла, заметались. Шесть матросских автоматов уложили всех прямо на дороге.
– Так-то вот, браток, - заметил Лычагин, повернувшись к Кайде.
– А ты говорил, чего мы залегли.
– Драпают, выходит, - сказал Кайда.
– Выходит, что так.
И тут показалась ещё одна группа. Люди продвигались,
– Это свои. Не стрелять.
Он поднялся ив-за укрытия и радостно закричал:
– Эй, братки! Смелее продвигайтесь!
– А ты кто такой?
– раздался настороженный голос.
– Мы куниковцы. Третьи сутки тут.
– Выходите, посмотрим.
Матросы вскочили и вышли на дорогу. Им навстречу шагнули двое - офицер и солдат.
– Это вы стреляли?
– спросил офицер.
– Наша работа, - ответил Лычагин.
– Молодцы! Здорово помогли нам. Спасибо.
– Офицер крепко пожал ему руку.
Подошли остальные солдаты. Они обнимали матросов, жали им руки.
Офицер спросил Лычагина:
– Как тут обстановка?
Лычагин показал рукой вперёд:
– Метров двести по дороге можно двигаться спокойно. Ну, а вот дальше что - неведомо.
– И спросил в свою очередь: - А как вообще обстановка? Мы ведь тут ничего не знаем.
Оказалось, в эту ночь в помощь стрелковому полку высадился Ещё один полк.
Причалы снова отбиты у немцев, полк занял электростанцию, цементный завод.
Сопротивление врага ослабевает.
Было темно, но Кайда всё-таки разглядел, сколько звёздочек на погонах офицера.
Спросил:
– Товарищ капитан, а как наш батальон?
– Точно не скажу. Знаю только, что штаб батальона во главе с командиром капитан-лейтенантом Василием Ботылёвым всё Ещё в окружении - в клубе портовиков, без пищи и воды. Пока доблестно отбивают все атаки. Рота автоматчиков заняла железнодорожный вокзал и водрузила на нём красное знамя. Но гитлеровцы нажали на роту, и ей пришлось засесть в башнях элеватора. В трудное положение попала и бригада, которая высадилась левее вас. Словом, обстановка ещё сложная.
Матросы переглянулись.
– Выходит, и завтра придётся не сладко, - заметил Кайда.
– Ну что ж, ещё туже подтянем пояса.
– Да вы, ребята, видно, голодны!
– спохватился капитан и повернулся к солдатам:
– А ну-ка, товарищи, поделитесь с матросами кто чем может.
– Нам бы патронов, - сказал Лычагин.
– Братки, пусть каждый из вас даст по десятку патронов.
– Поможем, поделимся, - раздались голоса.
Матросские карманы наполнились сухарями и патронами.
Капитан приказал продвигаться вперёд. Матросы пошли с пехотинцами.
Действительно, метров двести шли спокойно. Но вот их встретил плотный огонь противника. И на дороге и вокруг неё рвались мины и снаряды. Пришлось залечь. …Прошло больше часа. Огонь противника не утихал. Пехотинцы вступили в перестрелку. Матросы не стреляли - они знали цену каждого патрона. Ведь неизвестно, что их ждёт утром. Может быть, фашисты перейдут в контратаку, попытаются опять завладеть причалами.