У Южного полюса
Шрифт:
лейтенанта Колбека и лапландца Савио. Все трое стали на лыжи.
Двенадцать лучших собак были впряжены в легкие сани с
провиантом и снаряжением. Перед тем как Савио, Колбек и я
отправились в дорогу, я условился с капитаном Йенсеном о мерах,
которые надо будет ему предпринять, если непредвиденные
обстоятельства неожиданно заставят его покинуть гавань в
Барьере, где «Южный Крест» находился в безопасности.
' Было очевидно, что множество
протяжении последнего года мимо бухты у мыса Адэр к северу,
составляло до этого часть Барьера и оторвалось от него или
в силу собственной тяжести или в результате внезапного
землетрясения вблизи вулканов Эребус и Террор.
Не было ничего невероятного в том, что в один прекрасный
день сравнительно узкий вход в эту своеобразную ледяную бухту
закроется или большие льдины придут в движение и станут
угрожать безопасности судна.
Понятно, меня беспокоил также и тяжелый пак на востоке.
Если он станет двигаться дальше к западу, то вполне возможно,
что закроет проход и забьет собой всю бухту. В этом случае для
«Южного Креста» будет мало шансов на спасение.
Серьезность положения нам была ясна. Ни одно из тех
осложнений, которые могли наступить, не осталось необсужденным.
Решено было держать в «вороньем гнезде» постоянную
вахту, которая бы немедленно сигнализировала о малейших
изменениях в ледовой обстановке. Судно должно было все время
находиться под парами, чтобы при первом появлении угрозы
могло двигаться.
Если Йенсену придется покинуть гавань до моего
возвращения, ему следовало оставить на льду Барьера, в том месте, где
сейчас пришвартовано судно, провиант и снаряжение,
включая шелковые палатки. В таком случае мы трое—Савио, Кол бек
и я—были бы на год обеспечены продовольствием.
Еще раз я предупредил всех, что обстоятельства могут
вынудить нас провести в Антарктике еще одну зиму, хотя я лично
всячески стремлюсь к тому, чтобы вернуться в Европу в 1900 году.
Увы, перспектива еще одной зимовки никому не улыбалась.
И удивляться этому не приходилось! Однако в одном все были
непоколебимы: надо взойти на Барьер и обследовать его.
В шесть часов сорок минут Савио, Кол бек и я начали свой
поход на юг. Мы двигались по небольшой ложбинке в Барьере,
которая по прямой линии поднималась на высоту в 120 футов.
Сани и лыжи легко скользили по гладкой ровной поверхности.
Впервые в Антарктике мы двигались с санями по прямой линии.
Здесь не было нагромождений льда, не было никаких
неровностей,
Креста» скоро скрылись за Барьером на севере, а мы втроем
неслись по белой равнине.
На высоте 35 метров ледяная равнина как будто перестала
подниматься й превратилась в ровное плоскогорье.
Там и сям на ней были разбросаны небольшие холмы в 6—
10 метров высоты. Они имели конусовидную форму маленьких
вулканов; их присутствие свидетельствовало о господствующем
здесь колоссальном давлении снизу. Возможно, что под этим
местом, расположенным в области барьерного льда,стекающий
с материка лед упирается в морское дно; при перемещении
континентального льда к северу возникает сильное давление
кверху.
Вскоре после того как впервые был обнаружен маленький
ледяной конус, мы заметили на юго-востоке нечто темное,
буквально выпиравшее из плоского пустынного льда. Вначале
я думал, что это виднеется в отдалении земля, но спустя час
бега на лыжах мы увидели, что это зеленая ледяная стена.
Мы задержались, чтобы получше рассмотреть стену,
нарушившую непрерывность белой равнины. В это время вдали что-то
бухнуло как будто выстрелили из пушки. Вскоре вслед за этим
такой же шум повторился многократно со стороны высокой
ледяной стены на юго-востоке.
Повсюду здесь проступали признаки высокого подземного
давления. Я ожидал каждую минуту, что на горизонте покажутся
те острые вершины, которые хотел увидеть сэр Джемс Кларк
Росс. Однако ожидание было напрасным. Небо заволокло
тучами, горизонт был в туманной дымке.
Несмотря на это, мы, безусловно, увидели бы землю, если
бы только она там была.
Сэр Джемс Кларк Росс записал по этому поводу в своем
путевом журнале 1842 года следующее:
«Корабль «Террор» нагонял нас в течение получаса, причем
связь между кораблями поддерживалась путем сигнализации.
«Эребус», согласно полученным наблюдениям, находился на
78°8' южной широты, а корабль «Террор» получил цифру 78°1Г.
Поэтому я принял для нашего местонахождения среднюю
величину 78°9'30". Стена Барьера должна была лежать в связи
с этим на 78°1Г южной широты и 16Г27' западной долготы.
В этом пункте Барьер круто поворачивал к северо-востоку,
почему мы и не могли попасть в более высокие широты.
Выбросив в море бочонок с вложенным в него кратким
описанием нашего путешествия, мы подплыли ближе к барьеру.