У женщин грехов не бывает!
Шрифт:
Лерочкина жена проснулась. То есть это он сказал мне: «Зайка, жена проснулась». И скорее всего, она действительно проснулась. Хотя, может быть, Лера просто напился на очередном дне рождения. У него там все четко с расписанием: по пятницам – пикничок, по четвергам – свадьбы, и каждую субботу – день рождения. Хочет он или не хочет – в субботу обязательно будет день рождения. И Лера гулял и хряпнул много водочки. Домой вернулся поздно, уставший, пьяный, но все равно вышел в Сеть. Захотелось со мной повозиться. Он говорил: «Малыш, я пьяненький», – и язык у него заплетался, то есть пальцы
Я не сразу поняла, что за «моя». Проснулась она. И что?
«Зайка, мне нужно идти…» – он повторил, и до меня дошло.
Это, как в детстве, когда родители в комнату заходят, – бурные игры нужно прекращать. И у меня руки упали, я остыла, как будто облили холодной водой.
– Пока, – я сказала. И напечатала: «Пока».
Я себе объяснила: мужчина чужой, сидит в своем доме, там у него есть хозяйка, и мне пора выметаться из чужой спальни, или ему нужно выметаться из моей, потому что у меня тоже есть хозяин. Это понятно. Так я себя успокаивала – и вдруг сработал «хап».
Я поняла – у меня сейчас забирают кусок пирога. Мое удовольствие! Моего самца у меня уводят! Я заревела, да, с ума сойти, сама обалдела от собственных слез, и дрожь такая неприятная прошла по телу. Я хотела зарычать: «Мое-е-е-е!». Но где? Кому я буду рычать? Я только скинула:
«Иди! Кончай с ней!»
Что я еще могла сделать?
А Лера улыбался и посматривал на свет под своей дверью. Его жена прошла на кухню и шепотом оттуда позвала: «Не спишь? Пойдем, чайку попьем». Он торопливо засеменил пальчиками по кнопкам:
«Ненормальная! Я тебя хочу!»
«Все! Еби ее!»
«Глупая, я тебя хочу. Тебя! Завтра я весь твой» – он успел припечатать.
И я заревела по-настоящему: а мне не надо никакого завтра!
Я ушла на свою кровать. И мужа своего уснувшего обняла за плечи. Носом к нему в спину прижалась. Так мне весело вдруг стало и смешно. Да, думаю, забавно. Рефлексы, всего лишь рефлексы. Но что-то приятное было в этих глупых слезах… Что? А просто я первый раз в жизни захотела протянуть лапу и заорать: «Мое!». Это было приятно.
Я знала, завтра этот маньяк прибежит, опять будет из себя строить мачо. «Раздевайся, сучка», – скажет. А я ему устрою такой мордобой… Я надаю ему пощечин и свяжу ему руки, и заставлю его сосать мой вибратор, а он вырвется и наваляет мне ремнем по заднице.
Только я не пришла к нему завтра. И послезавтра не пришла. У меня куча, куча дел была. Я строила свой замок. Вот этот вот, где сейчас сижу. По утрам мы встречались с прорабом и ехали сюда смотреть, как тут поживают наши друзья из Таджикистана. Они шарахались от меня, когда я выходила из машины. Их очень беспокоили мои платья. Они опускали взоры и шли молиться на ковриках.
Я три дня разъезжала по строительным базам и в Сеть не выходила. Глупая, захотела, чтобы у Леры тоже сработал «хап».
Это легко устроить. Всего лишь одна фотосессия. Нужны кое-какие штучки. Аксе-с-с-с-суары… Голову не ломаем. Что есть, тем и работаем. Самое
На попку натягиваем что-нибудь беленькое, прозрачное, мужчинам почему-то нравятся белые трусики. Белый подчеркивает золотистый оттенок кожи. И я нашла такие, спущенные на талии. Попка в них так сладенько подтарчивает мягкими круглыми кусочками. И Лера сразу: «Чмок-чмок-чмок, моя ты сладкая», губенками своими плотоядными потянется.
Для отвода глаз берем рубашку. Белая мужская сорочка подойдет. У мужа взяла. Заезженный приемчик. Вызывает приятные ассоциации, то есть: у нас есть самец, у него есть белая сорочка. Ее вообще можно даже не надевать. Ее можно просто на стул повесить.
Ремень обязательно. Ремень – моя любимая игрушка. Стильный мужской кожаный ремень под джинсы. Держу концы и стягиваю на плечах. Спина прямая, грудь вперед, шейку длинную в ракурс, и грубая кожа врезается в плечо. Классно. Тоже известная фишка, работа на контрастах: нежное плечо – грубый ремень. На Лерочку подействует. Он сразу подумает: «У кого взяла ремень, сучка?».
И сапоги, никаких босоножек. Я люблю кожаные немецкие сапоги с хорошим серьезным каблуком. И когда я сяду, сяду низко, мои нежные трусики будут рядом с каблуком. Ничего особенного, простейшие бабские штучки.
Наручники. Не помешают. Но у меня нет наручников. Я взяла цепи. Собачьи рывковые цепи, с двумя кольцами на концах, их можно намотать на запястье.
Ошейник… Есть, конечно, у меня ошейник. С шипами, на добермана, моим собакам такой нельзя, слишком острые шипы. И мне он тоже не идет. Нет, я не люблю ошейники. Неприятно, когда что-то давит на горло. Лера тоже не любит ошейники. Он даже вибраторы не любит. Тонкий мальчик, ему не нравятся прямолинейные игрушки.
Да… и мозги. Мозги прикроем челочкой. Ни к чему показывать. Это у меня не самая сильная фишка.
Камеру я поставила на своей террасе. Был конец апреля, еще холодно, чтобы разгуливать с голой жопой, но солнце светило, свет был что надо. И красная кирпичная стена, хоть и заезженная тема, а все равно работает. И столб есть, к которому можно приковаться. Можно извиваться у столба, как у шеста, и съезжать, прислоняясь попкой, и висеть на нем с цепью на руках … Фигня вопрос – повисим.
Но главное – взгляд. Я не в объектив смотрела. Я на Леру смотрела. Лерочке в глаза, в его большие черные глазищи. И губы его я видела, капризные набалованные губенки. Опускалась на коленки и ползла в камеру и видела: уже вот, вот, вот, прямо видела – облизывается, сволочь.
Вертолет кружил над моим газоном, юные полицейские бегали по оврагу со щитами, два истребителя взлетели синхронно и завернули над моей головой петельку, а я старалась, изнемогала на автоспуске. Классные получились фотки. Мужу понравились. Он себе на рабочий стол повесил. А уж если мужу понравились, то Лерочке и подавно будет приятно. Особенно если не он один их увидит. Я повесила все на сайте.
Лера увидел их утром. На работу собирался – и вышел в Сеть на минуточку. Он тогда уже начал выскакивать в Сеть, чуть проснувшись, проверял, не заторчала ли я тут ночью.