Убей меня нежно
Шрифт:
Я отошла и села в кресло. Я не знала, что почувствовала – злость или одиночество, кричать мне хотелось или плакать.
– Я хочу, Адам, однажды родить ребенка, быть может, я буду иметь детей. Я хочу когда-нибудь построить дом и быть обыкновенной женщиной средних лет. Хочу до старости быть вместе с тобой.
Он пересек комнату, опустился у моих ног и зарылся лицом в мои колени. Я гладила его взлохмаченные волосы, вбирала в себя запах его пота.
– Ты всегда будешь со мной, – проговорил он, его голос был приглушенным.
Беременность
После фильма мы отправились в паб. Она выпила томатного сока, а я джина. Когда я вытащила из кошелька банкноту, чтобы заплатить за напитки, оттуда выпала и моя фотография, которую Адам сделал в тот день, когда предложил выйти за него замуж.
– Странный снимок, – сказала она, поднимая фотографию. – У тебя такое лицо, словно ты увидела призрак.
Я сунула фото обратно между кредитными карточками и водительскими правами. Мне не хотелось, чтобы его увидел еще кто-нибудь – снимок был только для моих глаз. Мы вяло обсуждали плохой фильм, когда я вдруг почувствовала, что больше не могу этого выносить.
– Как Джейк? – спросила я, как всегда.
– Хорошо, – безучастно проговорила Полин.
– Нет, я в самом деле спрашиваю, как он. Я хочу знать.
Полин проницательно посмотрела на меня. Я не отвела взгляда, не стала бессмысленно улыбаться, и, когда она заговорила, мне показалось, что в ее голосе звучало торжество.
– Были планы, что вы двое поженитесь, заведете детей. Потом все изменилось. Он говорил мне, что все идет нормально и хандры больше нет. Это правда?
Я кивнула.
– Вполне.
– Он потрясен. Он был так не прав по отношению к тебе. – Я промолчала. – Ведь не прав, да? Ты любила его?
Я вернулась мыслями к далеким дням, где мы с Джейком были вместе. Я с трудом теперь могла вспомнить, как выглядит его лицо.
– Конечно, любила. И еще была ты, и компания, Клайв, Сильвия и остальные, словно большая семья. Думаю, я считала так же, как Джейк. Я чувствовала, что предаю вас всех. Я по-прежнему так думаю. Я словно стала посторонней.
– Вот в чем все дело, не так ли?
– Что?
– Быть посторонней. Выбрать героя-одиночку и бросить ради него все. Великий образ. – Голос Полин был ровным и слегка презрительным.
–
– Тебе кто-нибудь говорил, что ты выглядишь совсем не так, как три месяца назад?
– Нет…
– Ну, так ты выглядишь совсем по-другому.
– Как?
Полин задумчиво посмотрела на меня с почти жестким выражением на лице. Неужели она нанесет мне ответный удар?
– Ты похудела, – пояснила она. – Выглядишь усталой. Не такая ухоженная, как раньше. Ты всегда была опрятно одета, причесана и вся была олицетворением порядка и сдержанности. Теперь же, – она посмотрела на меня, и мне вдруг стало неудобно от осознания того, что у меня на шее синяк, – ты выглядишь немного как бы… поношенной. Больной.
– Я совсем не сдержанная, – в вызовом бросила я. – И не думаю, что когда-нибудь такой была. А вот ты, напротив, выглядишь великолепно.
Полин улыбнулась, засветившись едва прикрытым удовлетворением.
– Это беременность, – промурлыкала она. – Тебе следует когда-нибудь попробовать.
Когда я вернулась после кино, Адама дома не было. Примерно в полночь я перестала его ждать и забралась в постель. Я бодрствовала до часа ночи, читая, прислушиваясь, не застучат ли его каблуки по лестнице. Затем забылась в беспокойном сне, временами просыпаясь, чтобы взглянуть на светящиеся стрелки будильника. Он вернулся домой только в три часа. Я слышала, как он сбросил с себя одежду и встал под душ. Я не собиралась расспрашивать его о том, где он был. Он забрался в постель и прижался ко мне сзади, теплый, чистый, пахнущий мылом. Положил руки мне на грудь и поцеловал в шею. Зачем людям принимать душ в три часа ночи?
– Где ты был? – спросила я.
– Проветривал наши отношения, конечно.
Я отменила обед с друзьями. Купила всю еду и выпивку, но потом, в конце концов, не смогла справиться с этим. В ту субботу утром я вошла в квартиру с покупками; Адам сидел на кухне и пил пиво. Он вскочил и помог мне разобрать сумки. Он снял с меня пальто и растер мне пальцы, которые онемели от тяжести пакетов, которые я несла от супермаркета. Он заставил меня сесть, пока сам укладывал в маленький холодильник готовую зажаренную курицу и разные сыры. Потом сделал мне чай, снял с меня туфли и помассировал ступни. Он обнял меня, словно боготворя, поцеловал мне волосы, а потом едва слышно спросил:
– Ты уезжала из Лондона на позапрошлой неделе, Элис?
– Нет, а что? – Я была слишком напугана, чтобы мыслить трезво. Сердце встревоженно билось, и я была уверена, что он скорее всего чувствует это сквозь мою хлопчатобумажную блузку.
– Совсем? – Он поцеловал меня в щеку.
– Я работала всю неделю, ты же знаешь.
Ему что-то известно. Мой мозг лихорадочно работал.
– Конечно, знаю. – Его руки соскользнули вниз и остановились под ягодицами. Он очень крепко прижал меня к себе и снова поцеловал.