Убей меня нежно
Шрифт:
Было удивительно. Я чувствовала себя удивительно. Адам напоминал кипящий чайник, брызгающийся и булькающий на плите, и было похоже, что его вдруг переставили на конфорку с регулятором температуры. Жизнь Адама заключалась в альпинизме и во мне, а последние два месяца она была почти полностью посвящена мне, и я начала уже задумываться, не устану ли от всего этого, не устану ли в буквальном смысле от его страсти, его внимания. Я любила Адама, я боготворила его, я жаждала его, но как приятно было иногда лежать в кровати, потягивая вино, пока он обсуждал число людей, которых возьмет с собой, прикидывал, когда следует отправляться, а от меня при этом ничего
Что касается меня, я тоже постепенно успокаивалась по поводу прошлого Адама. Все связанное с Мишель стало не больше чем деталью пейзажа, чем-то таким, во что мы все по молодости так или иначе оказываемся замешанными. К тому же у Мишель теперь есть муж и ребенок. Она не нуждается в моей помощи. Его прежние подружки, те, с которыми он был длительное время, для меня особо много не значили, как, скажем, вершины, на которые он залезал. Если во время разговоров с Клаусом, Деборой, Дэниелом или с каким-нибудь другим его соратником по экспедициям в горы упоминалась одна из них, я не обращала на это внимания. Но, несомненно, интересуешься всем, что связано с человеком, которого любишь, и утверждать, что это не так, было бы простым жеманством. Поэтому я тут и там черпала информацию о них, и у меня в голове начала складываться картинка, я уже могла расставить этих девушек в хронологическом порядке.
Однажды вечером мы вернулись в квартиру Деборы в Сохо, но на этот раз в качестве гостей. Должен был прийти Дэниел. Я предложила, чтобы и он участвовал в экспедиции на Эверест. Обычно Адам относился к моим советам в области альпинизма так, как если бы их высказала ручка от двери в нашу спальню, но на этот раз он казался скорее задумчивым, чем настроенным скептически. Большую часть вечера они с Дэниелом были погружены в разговор, оставив нас с Деборой заниматься собой.
Это была простая еда: равиоли, купленные через дорогу, салат из лавки за углом и бутылки красного итальянского вина, разлитые в опасно большие стаканы. После обеда Дебора захватила со стола одну из бутылок, и мы сели на пол у камина. Она снова наполнила мой стакан. Я не чувствовала себя опьяневшей, но было ощущение, что все мои углы округлились, а между мной и полом постелен мягкий матрас. Дебора потянулась ко мне.
– Иногда мне кажется, что в этой комнате продолжают жить призраки, – улыбнувшись, сказала она.
– Ты имеешь в виду призраки людей, которые жили здесь раньше? – сказала я.
Она засмеялась:
– Нет, я имею в виду тебя и Адама. Именно здесь все это началось.
Я подумала, что краску на моем лице скроют жар от огня и выпитого вина.
– Надеюсь, мы все привели в порядок. – Это все, что я смогла придумать.
Она прикурила сигарету и потянулась к столу за пепельницей. Потом снова легла на пол.
– Ты подходишь Адаму, – сказала она.
– Правда? Иногда меня тревожит, что я не в достаточной мере являюсь частичкой его мира.
– Именно это я и имею в виду.
Я посмотрела в сторону стола. Адам и Дэниел рисовали диаграммы и говорили о больших таблицах. Дебора подмигнула мне.
– Это будет самая очаровательная коллекция мусора в истории. – Она засмеялась.
Я оглянулась. Мужчины нас не слушали.
– Но ведь его последняя… э-э… подружка, Лили, не была связана с альпинизмом, не так ли? Ты с ней встречалась?
– Всего несколько раз. Но она была пустышкой.
– А какой была Франсуаза?
– Амбициозная. Богатая. Обладала неплохой техникой скалолазания.
– И красивая.
– Красивая? – иронически переспросила Дебора. – Только если нравятся длинноногие худые загорелые женщины с длинными ухоженными черными волосами. К сожалению, большинству мужчин такие нравятся.
– Для Адама это было ужасно.
– Для Франсуазы хуже. В любом случае, – Дебора скорчила рожицу, – все было кончено, не так ли? Она была поклонницей знаменитых альпинистов. Любила парней. – Она понизила голос. – Должно быть, Адаму потребовалось бы какое-то время, чтобы это понять, но ведь он взрослый человек. Он-то знает, что происходит, когда спишь с докторами-альпинистками.
И тут я поняла.
– Значит, ты и… – Я кивнула в сторону Адама.
Дебора наклонилась вперед и положила ладонь мне на руку.
– Элис, для нас обоих это ничего не значило. Просто я не хочу, чтобы между нами оставались тайны.
– Конечно, – сказала я. Я была не против. – Значит, до Франсуазы была та девушка по имени Лайза, – сказала я, подстегивая ее.
– Тебе это нужно? – спросила Дебора с удивленным подозрением. – Адам бросил Лайзу, когда связался с Франсуазой.
– Она была американка?
– Нет. Англичанка. Валлийка, шотландка, что-то вроде этого. Временами занималась альпинизмом, мне кажется. Они были парой, – она выделила эти слова так, словно в них изначально содержался комизм, – многие годы. Но, Элис, ты все это должна понимать правильно. Парой, – она изобразила пальцами в воздухе невидимые кавычки, – но никогда не жили вместе. Адам никогда и ни к кому не был привязан так, как он привязан к тебе. Это совершенно другое дело.
Я настойчиво продолжала:
– В прошлом всегда есть кто-то. Хоть у него и были ничего не значащие связи, как ты говоришь, должен существовать и какой-нибудь постоянный роман. Когда заканчивается один, начинается другой.
Дебора прикурила следующую сигарету и задумчиво нахмурилась.
– Вполне возможно. Не могу вспомнить, с кем он был на самом деле до Лайзы. Видимо, я не была с ней знакома. Была какая-то девушка за несколько лет до того, как я с ним познакомилась. Как ее звали? Пенни. Она вышла замуж за моего старого приятеля, альпиниста по имени Брюс Мэддерн. Они живут в Сиднее. Я не виделась с ними лет десять. – Она взглянула на меня, затем на Адама. – Господи, что мы делаем? Ты же не хочешь ломать голову по поводу всего этого. Единственное, что здесь есть, так это то, что Адам оставался привязанным к людям, в которых на самом деле не был влюблен. – Она улыбнулась. – Ты можешь на него положиться. Он тебя не подведет. И ты не должна подводить его. Я с этим парнем ходила в горы. Он не выносит, когда не могут сделать то, что положено.
– Звучит тревожно, – весело сказала я.
– Как насчет того, чтобы заняться альпинизмом, Элис? Есть намерения? Эй, Адам, ты собираешься взять с собой на следующий год Элис?
Адам повернулся ко мне с дружелюбной улыбкой.
– Может, спросишь об этом ее?
– Меня? – встревожилась я. – Я постоянно набиваю мозоли. Я устаю, и у меня вообще плохой характер. Я для этого не гожусь. Люблю быть в тепле и хорошо одеваться. Мое представление о счастье – это горячая ванна и шелковая рубашка.