Убить Бенду

Жаков Лев Захарович

Рыцарь подождал, когда Сержик встанет, сделал приглашающий жест, давая понять, что Алиция и Бенда могут идти, и зашагал сам, держа меч перед собой и следя за теми, кто шел впереди. Замыкал шествие Юлий, который неразборчиво бубнил себе под нос.

Поход за сокровищами начался. Канерва скоро заметил, что через крошечные дырочки в покатом своде проникает солнце и что в этом тусклом свете, немного рассеивающем тьму катакомб, вполне можно разглядеть и дорогу под ногами, и стены, и открывающиеся новые проходы. Перед первым из них, черной дырой, возникшей справа,

лорд остановился.

– Что там? – крикнула Алиция через головы мужчин.

– Проход справа, – ответил Канерва. – Не знаю, надо ли проверять, настоящий это коридор или тупик. А то вдруг учтем какой-нибудь ложный ход – и собьемся со счета, заблудимся.

– Тупики здесь встречаются, – согласился Арчибальд. – Но проверять некому. Так что считайте все.

Канерва кивнул и последовал дальше, остальные за ним. Через некоторое время, прошедшее в молчании, свернули в первый раз. Алиция через плечо посмотрела в коридор, по которому они удалялись от выхода... Долго молчать она не могла.

– Все-таки интересно, почему вход в пещеру обвалился? – громко произнесла она, не обращаясь ни к кому конкретно. Затем догнала рыцаря, заглянула ему в лицо, поправив складки широких рукавов верхнего черного платья так, чтобы открылась богатая вышивка на узких рукавах нижнего, красного. – Никакого землетрясения, стены крепкие... Вам не кажется это странным?

– Спросите у моего оруженосца, – буркнул рыцарь.

Алиция скорчила недовольную гримаску и ничего не сказала. Вместо нее сказал Кривой, поворачиваясь вполоборота назад:

– Скажь, Юлий, голубушка, не скромничай, как невеста, хе-хе...

Смешок был невеселый. Юлий испуганно завертел головой, потом ускорил шаг и просительно посмотрел на господина:

– Можно?

Рыцарь только кивнул. Юноша оживился, дернул за поводья, чтобы заставить лошадей идти быстрее, и зачастил:

– Существует легенда, что монахи, которые в этих катакомбах жили, заколдовали вход таким образом, чтобы, если войдут под своды подземелий одновременно большой грешник и великий праведник, обрушился бы свод, замуровав обоих, дабы спасти от них обычных людей, ибо как первый, так и второй равно опасны для спокойствия обывателей. – Все это он выпалил на одном дыхании.

Скептически слушавший Канерва усмехнулся:

– Чушь.

– А вот и нет, а вот и нет! – горячо заспорил юноша, обрадованный вниманием к своей персоне.

– Ты откуда знаешь?

– Потому что я очень умный! – совершенно серьезно ответил Юлий на насмешливый вопрос лорда. – Про эти катакомбы вообще много легенд ходит, а правду мало кто знает.

– И ты, конешно, в курсе? – Кривой издал сдавленный смешок.

Юлий в запале спора не заметил выражение полного лица бандита.

– Да, я знаю! – воскликнул он. – Рассказывают, что в ночь на летний солнцеворот из-под земли – ну, где катакомбы, из них, значит, – свет выбивается. В городе, ясное дело, не заметно, там улицы да дома, да люди все занятые, да своего света хватает. А в лесу, сказывают, хорошо видно, так и светит, как будто солнце с другой стороны проходит.

Невежды объясняют, что, мол, под землей нечисть бесится, черти свой праздник адов празднуют, огни под котлами чугунными разжигают и души заблудшие там мучают: в котлы кидают и без воды, в масле, как на сковороде, поджаривают. И что якобы путников, это узревших, утаскивают. А то простофилям не ведомо, что на деле под землею монастырь друидов-оборотней, которые монахами для виду заделались. Днем – толстопузые краснощекие мужики здоровенные, а ночью в тощих длиннобородых старцев превращаются! И сами язычниками погаными остались. Днем службу христианскую поют, а ночью свои требы служат. Поэтому они костры жгут – год поворачивают на убыль.

– Где же их священные рощи? – нахмурился рыцарь.

– Какие рощи? – не понял Юлий. Арчибальд махнул рукой.

Канерва обернулся и пару мгновений разглядывал рыцаря – его усталое длинное лицо с впалыми щеками и крупным носом, спадающие на плечи грязные кудри, поношенный, кое-где криво чиненный дублет, плотно облегающий широкую грудь и сильные руки владельца.

– А вы-то, вы-то откуда про священные рощи знаете? – задорно спросил его лорд Мельсон. – Книжки в походе читаете?

– Много где бывать довелось, – отрезал рыцарь, не выказывая склонности к беседе.

– Понимаю, – желчно сказал Канерва. – Победитель провинциальных турниров до простых смертных не снисходит. Как же вы оруженосца-то своего болтливого терпите?

Кривой, ступавший за лордом Мельсоном, пощелкал языком, качая крупной плешивой головой:

– Ага, говоручий – страсть.

* * *

Монотонный перестук копыт заглушал шаги людей. Коридор... поворот... тянутся стены... коридор, поворот, новое ответвление и еще одно, и снова серая глина со всех сторон...

Арчибальд замедлил шаг и скоро оказался около Бенды с Алицией. Идя рядом с ними, рыцарь обратился к Бенде:

– Хотелось бы все-таки немного понять происходящее. Как вы оказались здесь, вместе с людьми, которые жаждут вашей крови?

– Вы считаете, что от таких стоит держаться подальше?

– Это разумно.

– Конечно. Но мне в последнее время удается оказываться именно там, где мне нужно быть. Иногда не понимаю, почему и зачем я именно здесь и сейчас, но потом оказывается, что все идет именно так, как надо, и все разъясняется, и все складывается хорошо. Ну... иногда человек думает, что хочет не того, чего хочет на самом деле. И я тоже. Мне не хотелось встречаться с этими людьми. Но именно поэтому мы и встретились.

– Именно, именно, – пробубнил сзади Юлий. Рыцарь обернулся к нему. Юноша сделал удивленное лицо и махнул рукой: нет-нет, я молчу, я здесь ни при чем. Арчибальд вернулся к беседе с Бендой.

– Я, простите, не понял, – признался он. – Вы не хотели встречаться с ними, и именно поэтому оказались здесь, среди людей, желающих вашей смерти?

– Понимаете, сложно пересказать то, что получаешь из опыта, из наблюдений. Я так живу. Но могу попробовать пояснить на простом примере.