Убить, чтобы воскреснуть
Шрифт:
Ладно. Что поделаешь! Придется еще немного подождать!
Заткнуть глотку Хингану. Потом прикончить сучонка. Съездить в Нижний, полюбоваться на тех троих… Сказать им!
А как быть с Кириллом?
Кавалеров пожал плечами. Кирилл — единственный, к кому он не питал злобы, ведь парню и так досталось. Пусть живет!
Кавалеров торопливо шел к воротам, чувствуя, что носки промокли насквозь.
Такси бы, да где его тут возьмешь? Придется тащиться до троллейбуса, потом…
Елки-палки! Такси, что ли, подруливает? Нет,
Точно: у ворот остановилась бледно-желтая «Волга» с шашечками. Из нее вышли две женщины: одна в дорогой дубленке, другая в простенькой серой шубке.
Кавалеров сошел с тропки, пропуская женщин. Полуотвернулся, прикуривая, пряча огонек от ветра.
— Уже темнеет, — жалобно прошелестела та, что в шубке.
— Ничего! — напористо отозвалась ее спутница. — Еще не вечер! Только глянем — и назад. Эй, постойте-ка! На два слова! — Это сторожу.
Кавалеров усмехнулся, глядя вслед женщинам. Готовьте денежки, милашки, иначе с этим боровом и говорить не стоит.
Склонился к таксисту:
— Свободен?
Водитель приспустил стекло, глянул оценивающе:
— Да я не знаю… Вообще-то договорились, что я их подожду…
— Они тебе что, еще не заплатили?
— Ну, скажешь! Заплатили, конечно. Но просили полчасика подождать. Мне ведь тоже нет резона тащиться отсюда порожняком.
— Успокойся, порожняком не потащишься. — Кавалеров открыл заднюю дверцу, сел и тотчас принялся сдирать с ног промокшие ботинки. — Поехали, чего задумался?
— Да вот же… — нерешительно махнул вперед водитель.
Девушка в серой шубке бежала от ворот, махала рукавичкой:
— Подождите! Вы ведь обещали!..
Кавалеров вгляделся в ее размытое сумерками лицо. Нахмурился и покачал головой. Нет уж. Нет!
Бросил на сиденье рядом с водителем стодолларовую бумажку и тут же завалился на бок от резкого поворота.
Таксист сверкал глазами и жал на газ так, словно брошенные девицы могли догнать машину бегом.
Кавалеров обернулся, поглядел на бессильно свесившую руки серую фигурку.
«Вот так-то, голубушка! Я от бабушки ушел, я от дедушки ушел, а от тебя и подавно уйду!»
Альбина стояла у плиты, а Валерия говорила по телефону, но ее собеседник, юный хакер, орал так, что было слышно каждое слово.
— Не могу, тетя Лера! Ничего пока не могу! У меня мама сдохла, а вы сами знаете, какие сейчас цены, так что когда я что смогу — не знаю!
Валерия уронила трубку.
— Господи, какой ужас! Ты представляешь?! У него умерла мать, а этот негодяй… мама, говорит, сдохла! Да есть ли у него сердце, у этого компьютерного поколения?..
— Мама сдохла, говоришь? А писюк у него не повис? Да так, что даже три пальца не помогают? — почему-то хихикнула Альбина.
— Пожалуйста, выражайся в моем доме прилично, — ледяным тоном сказала Валерия. — Не пойму я что-то тебя.
— Это всего-навсего такой старый, даже бородатый
— А… писюк? — брезгливо поинтересовалась Валерия.
— Не то, что ты подумала! — Альбина опять не удержалась от смеха. — Что, настала моя очередь тебя… эпатировать?
— Ладно, забавляйся, — позволила Валерия. — Про три пальца даже и спрашивать не стану, небось какой-нибудь alt, control, delete?
Альбина выронила ложку.
— То-то! — победоносно выпрямилась Валерия. — Яйца курицу учить вздумали. Я тебе в матери, между прочим, гожусь. Да-да. Если б, к примеру, мы жили в каком-нибудь Туркменистане и я родила в двенадцать лет, то сейчас имела бы все основания пороть тебя за непочтительность.
Альбина быстренько сложила в уме свои двадцать пять с этими двенадцатью и с трудом удержалась, чтобы не вытаращиться на Валерию с неприличной жалостью. Бог ты мой… тридцать семь! Это же… Неужто и она, Альбина, станет когда-то таким же раритетом?! «Застрелюсь или брошусь под поезд», — вспомнились стихи любимого поэта. Впрочем, если в эти жуткие тридцать семь выглядеть так же, как Валерия, то еще ладно, можно, пожалуй, не стреляться!
— Н-ну? — поджав губы, проронила Валерия, которая все это время, оказывается, наблюдала за ней, нехорошо поблескивая глазами. — Кончили оплакивать мои аредовы веки? Для неграмотных филологов: преклонные, древние, мафусаиловы, — пояснила она как бы в скобках, заметив, как взлетели брови Альбины. — Эх, дети, дети, куды вас дети?.. Ладно, бери конфеты и заварник, пошли. Запасной вариант, надо думать, заждался!
«Запасной вариант» сидел в гостиной и, охая от восторга, смотрел по видику боевик «Без лица».
— Севка, выключай, чаек стынет, — скомандовала Валерия.
Беловолосый Всеволод Васильевич (а запасным вариантом был именно он) с видимым сожалением взмахнул пультом. Экран погас.
— Не переживай, — утешила Валерия. — Дома досмотришь. Я его, строго говоря, для тебя и купила. Забойная киношка, правда? Блокбастер, одно слово.
Альбине ужасно хотелось спросить, что это, собственно, такое, однако она скорее откусила бы себе язык. Хватит с нее на сегодня уроков!
— Ну да, — неуверенно кивнул Всеволод Васильевич. — Если блокбастер — тогда конечно… А с чего ты, скажи на милость, такая добренькая, что блокбастерами направо и налево разбрасываешься? Или я должен это воспринимать как… подношение?
— Ага, — без всякого смущения кивнула Валерия, протягивая своему бывшему любовнику чашку. — Так точно. Мы тебе блокбастер про Кейджа и Траволту. Ты нам — информацию про Хингана и господина Смольникова Кирилла Игоревича. Да еще чайком вдобавок напоим и конфетками угостим. Пирог кушай: я сама пекла. Вкусный!