Убить Хемингуэя
Шрифт:
– Что-то не так?
Если ты сидишь за столиком Хема в «Рэме», ожидается, что ты наешься до отвала и выпьешь океан спиртного.
Гектор отказался от алкоголя, поскольку Ханне нельзя было пить и, вообще, одного алкоголика в жизни ей достаточно. К тому же, учитывая мужиков, ожидавших снаружи, он не должен был затуманивать себе мозги. Их ведь было двое, к тому же онивооружены. Гектор еще раз мысленно выругал себя за то, что оставил кольт в номере.
Теперь Гектор тянул время над кофе, стараясь придумать способ выбраться из ресторана и вернуться в гостиницу живым
Ханна снова смотрела на него. Вопросительно. Он понял, что лучше всего будет ее отвлечь. После того страха, который нагнал на нее толстый ученый, он с ужасом представлял себе, как она прореагирует на сообщение, что два бандита ждут их у входа в ресторан с ружьями.
Он не сводил глаз с мужиков, сидевших на скамейке, но сказал:
– Значит, вы говорите, что пишете беллетристику. Уже печатались?
– Я только что закончила колледж, – сказала Ханна. – Изучала сочинительство.
– Изучаласочинительство, – повторил Гектор.
Ханне показалось, что он сказал это как о чуждом понятии, как будто он сомневался, что этому можно научиться в университете.
Гектор кивнул, сжимая и разжимая пальцы под столом. У него была его колбаска с монетами, так что, возможно, он не разобьет костяшки пальцев, если ему удастся подобраться достаточно близко, чтобы нанести удар. Он спросил:
– Что пишете, романы?
– Пока рассказы, – ответила Ханна. – Вернее, я пытаюсь. Не представляю, как можно написать что-то такое длинное, как роман.
– Это задача, к которой подбираются постепенно, – сказал Гектор, оглядывая ресторан. Если бы только эти клятые декораторы выбрали что-нибудь более подходящее для украшения стен, например винтовку или охотничье ружье, которым он мог бы воспользовался, чтобы напугать этих бандюг, ожидающих у входа…
Гектор заметил табличку со стрелкой в туалет. Ему необходимо было убрать Ханну с линии огня, тут бы очень подошло путешествие в дамскую комнату.
Он сказал:
– Пишите пять страниц в день, каждый день, и через пару месяцев окажется, что вы написали роман. – Он щелкнул пальцами, не отрывая глаз от окна. Один из охотников постоянно дергал себя за ухо, чесал шею. У мужика к тому же был нервный тик, от чего его голова то и дело дергалась в одну сторону. Гектор начал думать, что этот парень, скорее всего, наркоман…
– Я ваши книги читала в местной библиотеке, – сказала Ханна. – Еще я читала овас. Говорят, что вы пишете больше тридцати или сорока страниц в день.
– То были дни дешевых журналов, – сказал Гектор. – Я был работающим писателем. Приходилось зарабатывать себе на жизнь. Но этот темп убивает. Темп, при котором колодец пересыхает. – Он уже придумал, что будет делать. – Я бы очень хотел почитать то, что вы пишете, дорогая, – сказал он и потянулся погладить ее по руке. При этом он опрокинул ее стакан с молоком. – Черт, какой же я неуклюжий, – огорчился он, нахмурился и вернул стакан в вертикальное положение. Молоко потекло по столу и закапало на колени Ханны.
– Ой, нет! – воскликнула она.
Он встал и протянул руку, чтобы помочь ей подняться.
– Туалетные комнаты прямо по коридору, – подсказал он.
Он продолжал держать ее за руку, пока вел по коридору.
– Приведите
Ханна нахмурилась, пытаясь промокнуть молоко салфеткой:
– Нет. А должна была?
– Вовсе нет, – сказал Гектор. Он снова осмотрел зал. Эндрю Лэнгли наслаждался стопкой блинов, залитых взбитой сметаной с клубникой. В зале все еще никого не было, кроме Гектора, официанта и Энди.
Гектор жестом подозвал официанта. Кивком показал на Энди и сказал:
– Я хочу расплатиться, и за того парня тоже. Только сделайте это как можно незаметнее, приятель, договорились?
Эндрю Лэнгли сидел, наслаждаясь блинами и обстановкой.
Он следил за Гектором Ласситером уже два года. Надо сказать, он считал, что ему повезло, когда он получил автора детективов в качестве задания. Многим парням в Бюро приходилось днями и ночами бродить тенью за бандитами, коммунистами и извращенцами – разными политическими агитаторами. Наблюдение за такими типами неизбежно было связано с проживанием в гостиницах с клопами, грязными барами или тайными явками.
Энди вырос в Айове. До того как он стал агентом ФБР, самым большим городом, в котором ему довелось побывать, был Де-Мойн. Но слежка за Гектором Ласситером (мужиком крутым, иногда скандалистом, этого не отнимешь, но ничего такого не попадало в отчеты Энди, потому что ему старик некоторым образом нравился)значительно расширила горизонты Энди.
Гектор Ласситер жил масштабно: посещал экзотические места, останавливался в лучших гостиницах и заглядывал в лучшие бары. Общался он только со знаменитостями, спортсменами и красивыми старлетками. Энди даже иногда тайком посылал своей мамаше в Фонтанелле копии снимков, которые делал по долгу службы, с изображениями наиболее знаменитых друзей и девиц Ласситера.
Самое печальное, что Энди постоянно ждал, что какой-нибудь козел из бухгалтерии Бюро все ему испортит, повнимательнее ознакомившись с огромными расходами Энди. Он с ужасом думал, что его могут снять с этого задания.
Ощутив движение, он поднял голову.
К нему быстро шел Гектор. Старик наверняка снова примется его дразнить: «Эй, Энди, я собираюсь сесть за карты с Фрэнком и Дином. Те хочешь быть четвертым?» Наверняка что-нибудь в этом роде.
Энди вернулся к своему блокноту. Надо будет ему достать словарь, чтобы проверить пару слов. Его начальники всегда были недовольны, если он допускал ошибки. Все еще улыбаясь, он поднял глаза как раз вовремя, чтобы уловить направленный ему в лицо кулак Гектора.
Гектору было ужасно неприятно так поступать. Конечно, он заплатил за завтрак мальчишки, но это вряд ли компенсирует то, что он для него подготовил.
От удара Энди слетел со стула. Хотя Гектор был уверен, что парнишка его не услышит, он тихо пробормотал:
– Мне ужасно жаль, Энди, но если я этого сейчас не сделаю, то, полагаю, те типы на улице могут меня убить.
Гектор поднял агента ФБР на ноги и пихнул на стул, отодвинув блины и уложив его голову на столешницу. Вид у Энди был такой, будто он вздремнул. Гектор выглянул в окно – оба мужика все еще были там, они веселились и проверяли свои ружья.