Убить волка

Priest P?

Именитое семейство Фан несколько раз пыталось сблизиться с Янь-ваном, но тот упорно не шел им навстречу, не говоря ни да, ни нет.

Если кто-то посылал Янь-вану подарок, на следующий день прямо к порогу дарителя доставляли несколько напечатанных институтом Линшу ассигнаций Фэнхо с высокой степенью защиты от подделки. Принц не был алчен или падок на женскую красоту. Некоторые действительно присылали к нему красивых женщин; вот только красавицы на следующий день ни с чем возвращались обратно. Если не удавалось отправить девушку домой, ей поручали мести двор в пустом особняке Янь-вана. За все время

ее существования хозяин ни разу не ночевал в своей резиденции.

Руки старшей дочери семьи Фан добивались бесчисленные поклонники, но для Янь-вана она была недостаточно хороша. Поначалу многие девушки мечтали выйти замуж за принца и через этот брак любой ценой попасть во Внутренний дворец [1]. Никто не ожидал, что Император встанет не с той ноги и отчитает саму Императрицу за желание устроить судьбу брата. Говорят, сказал он ей примерно следующее: «Глупая женщина, не суй свой нос в государственные дела». Похоже, Император действительно решил обречь младшего брата на вечное одиночество — зато больше никто не решался поднимать тему женитьбы Янь-вана.

Впрочем, Фан Цинь довольно быстро смекнул, что к чему, и попробовал зайти с другой стороны:

— Ваше Величество, до вашего подданного дошли слухи, что разбойники в Цзянбэй часто притворяются беженцами, чтобы чинить беспорядки. Кроме того, эта провинция расположена совсем неподалеку от линии фронта, где подобно голодным тиграм рыскают иностранцы. Его Высочество — драгоценный член императорской семьи. Без его руководства Военный совет и дня не проживет. Боюсь, что это чересчур большой риск — в столь опасном месте Его Высочество будет как белый дракон в обличье рыбы [2].

Ли Фэн поморщился и обратился к Чан Гэну:

— Ты можешь просто послать туда своих людей и всё. С чего ты вообще хочешь все делать сам?

С одной стороны, непоколебимость Чан Гэна восхищала — стоило тому поставить себе цель, он цеплялся за любую возможность, и сам Владыка Небес был ему не указ. Визит принца успокоит жителей Цзянбэй и явно принесет пользу. В то же время Чан Гэн оставался единственным братом Императора. Пусть они росли порознь и не испытывали особых родственных чувств, в тот день, когда они едва не потеряли свою страну, Ли Фэну ничего не оставалось кроме как довериться Чан Гэну.

В воспоминаниях Императора Лунаня об этих событиях облегчение мешалось с головной болью. Обычно Янь-ван вел себя с ним сдержанно, почтительно и уважительно. Вот только в трудные времена характер Янь-вана резко менялся. Когда вражеские солдаты окружили столицу, принц посмел вернуть императорский меч обратно государю. Теперь же, встав во главе Военного совета, Янь-ван ни с кем не считался и стал совсем бесчувственным.

— Это не обсуждается, — отрезал Ли Фэн.

— Брат-император, Цзянбэй — большой густонаселенный город, — сказал Чан Гэн. — Мы не знаем, что сейчас там творится. При дворе все обсуждают, как лучше устроить беженцев, но на самом деле мы в глаза их не видели. Разве можно строить планы, основываясь лишь на книгах? У каждого из нас есть свое мнение и нам никак не удается найти решение. Лучше ваш брат съездит туда и доложит обо всем Вашему Величеству.

У Ли Фэна задергался глаз. И тут Гу Юнь, все это время молча подпиравший собой стену [3], резко вышел вперед и лениво бросил:

—

Янь-ван дело говорит. Вашему Величеству стоит прислушаться к его предложению. Если в Цзянбэй бесчинствуют алчные чиновники, то местные жители могут бояться пойти против них. Если Ваше Величество переживает за безопасность принца, ваш подданный сопроводит его в пути. Разве проблема не в жалкой кучке бродяг и разбойников? Вряд ли они представляют серьезную угрозу.

Чан Гэн этого заранее не планировал, поэтому был поражен его внезапным вмешательством.

Шэнь И украдкой взглянул на Гу Юня: тот, пользуясь низко опущенной в поклоне головой, ему подмигнул. Как ни крути, выглядело это все совершенно неподобающе. Шэнь И отвернулся и скривился, как от приступа зубной боли — у прелюбодеев из народных баек явно были похожие физиономии.

Если бы кто-то другой предложил обеспечить безопасность принца, то это могло прозвучать самонадеянным бахвальством, но в устах Аньдинхоу подобные слова имели большой вес.

Немного подумав, Гу Юнь решил добавить еще один наспех сочиненный довод в пользу поездки:

— Пора нам вернуть Цзяннань. Ваш подданный как раз хотел отправиться на передовую. Буквально накануне ваш верный слуга собирался просить издать императорский указ, чтобы поскорее выступить. Заодно я могу подбросить Янь-вана и клянусь вернуть его во дворец в целостности и сохранности.

После того, как за безопасность принца поручился сам Аньдинхоу, споры сразу стихли.

Через день Ли Фэн издал указ о назначении Янь-вана императорским ревизором. Во время тщательного расследования сокрытой от властей эпидемии в Цзянбэй помочь принцу должен был Сюй Лин, уполномоченный помощник ревизора из управления императорского контроля и надзора, а сопроводить их в путешествии — Аньдинхоу. Кроме того, член института Линшу, Гэ Чэнь, поехал с ними, чтобы изучить вооружение западной армии в Цзяннани.

После аудиенции у Императора Фан Цинь задыхался от злости, но на людях не мог выказать свое недовольство и теперь с мрачным выражением лица ехал в экипаже. Покойный государь высоко ценил его за литературный талант и хорошо к нему относился. Хотя Фан Цинь не был старшим сыном, но, благодаря приложенным им усилиям, род его прославился по всей Великой Лян. Он занимал официальный пост при дворе, и дела у него шли совершенно прекрасно: устроившись в министерство финансов, он сделал выдающуюся политическую карьеру. Даже строгий Янь-ван относился к нему благожелательно. Люди всегда восхищались Фан Цинем, вот только... сталкиваться каждый день и работать ему приходилось с подлыми и малодушными людьми вроде Люй Чана.

Говорят, благородный господин не имеет ни привязанностей, ни пристрастий, но для многих «власть» и «влияние» неотделимы друг от друга. Без власти не приобрести влияния. А если у тебя нет влияния, то откуда взяться власти?

В самом начале, когда этого мудрого чиновника только представили ко двору, он выгодно отличался от своих никчемных и праздных коллег, купивших должности. Разве не хотелось ему совершать благие дела, прикоснуться к чему-то великому и оставить след в истории? Не будь его родовое имя Фан, он, несомненно, примкнул бы к партии Янь-вана, чтобы реформировать прогнивший и разобщенный императорский двор.