Убить волка

Priest P?

Ключевыми для заговорщиков являлись две вещи. Во-первых, Ян Жунгуй должен был отрезать все пути сообщения между Цзянбэем и столицей и скрыть правду от Гу Юня. Во-вторых, Лю Чуншань непременно должен был избавиться от Ли Фэна.

От первой вещи зависела жизнь и здоровье Ян Жунгуя и его родных, а уж в том, что Лю Чуншань убьет Императора можно можно было не сомневаться. Заговорщики оказались не готовы к тому, что слухи об их планах просочатся наружу, а среди гражданских в толпе затаятся опытные солдаты, северный гарнизон прибудет раньше времени, а Гу Юнь буквально свалится с неба!

Тут и столь недалекий

человек как Люй Чан догадался, что кто-то его сдал — или Ян Жунгуй, или Фан Цинь... Если учесть то, что у Ян Жунгуя сейчас незавидное положение, может, тогда предатель — Фан Цинь?

Если предатель действительно чиновник Фан, то он весьма коварен. Воспользовавшись своим положением, он слил информацию о передвижениях северного гарнизона и отправил Гу Юня ловить рыбу в мутной воде [3]. Таким образом министр не только выставил себя верным приверженцем Императора, но заодно избавился от семейства Люй. Теперь ни один знатный род в столице не сможет сравниться с ним по влиянию!

Чем дольше Люй Чан размышлял на эту тему, тем сильнее уверялся в своей правоте. «Неужели Фан Цинь с самого начала играл на стороне Янь-вана?» — подумал он.

Но если министр и правда «играл на стороне Янь-вана», что же он так побледнел и помрачнел при виде Гу Юня?

Если Ян Жунгуй действительно обладал невероятным талантом и скрыл эпидемию, рукой затмив небеса, почему он тогда не сумел задержать Гу Юня на линии фронта? С самого начала никто из них не учел, что бог войны может вмешаться. Впрочем, прибытие Гу Юня не должно было повлиять на переброску северного гарнизона и их дальнейшие планы... Вот только Фан Циня терзало смутное предчувствие, что теперь все вышло из-под контроля.

У каждого здесь имелись свои планы и мотивы. Один лишь Шэнь И считал Гу Юня своим спасителем и вздохнул с облегчением. Во время драки Шэнь И вспотел и порвал одежду. Одного порыва ледяного ветра хватило, чтобы его затрясло.

Он слишком рано расслабился — кровавый дождь еще не закончился.

Гу Юнь передал заботу об Императоре одному из придворных и, сделав шаг назад, упал на колени прямо на каменных ступенях. Не дожидаясь, пока Ли Фэн задаст ему вопрос, он взял на себя смелость первым подробно обо всем доложить:

— Пути вашего подданного и Янь-вана с господином Сюем разошлись в Янчжоу. С ними осталось двадцать телохранителей, а ваш верный слуга вместе с Гэ из Линшу отправился в Северобережный лагерь, чтобы узнать обстановку на фронте. Неожиданно туда доставили записку с просьбой о помощи. Один из подчиненных вашего покорного слуги, оставшийся с принцем, утверждал, что Ян Жунгуй собирает личную армию и угрозами пытается вовлечь Янь-вана в свои коварные планы. Дело не терпело отлагательств — пришлось позаимствовать у генерала Чжуна в Цзянбэе несколько комплектов брони Орлов. Прибыв в Янчжоу мы выяснили, что Ян Жунгуй под предлогом усмирения волнений блокировал все въезды и выезды из города. За порядком следили так строго, что никто не мог оттуда выбраться. Подчиненные вашего подданного провели тщательное расследование: тайно проникли ночью в резиденцию наместника. Единственное, что удалось выяснить — местонахождение Янь-вана неизвестно, а Ян Жунгуя и след простыл. Тут ваш верный слуга вспомнил, что телохранитель в письме предупреждал его о «восстании» и, опасаясь беды, поспешил вернуться в столицу.

Другого выхода не было. Ваш подданный не сумел защитить Янь-вана и нарушил ваш приказ. Прошу Ваше Величество назначить наказание.

Когда Гу Юнь договорил, вокруг повисла тишина.

Фан Цинь незаметно подмигнул Ван Го и тот поспешил вмешаться:

— Ваше Величество, позвольте вашему подданному кое-что уточнить у маршала Гу... Маршал утверждает, что в броне Орла летел от Цзянбэя до столицы. Неужели по пути ему не удалось задержать Ян Жунгуя?

Императорский дядя задал неожиданно разумный вопрос. Более того, Ли Фэн после его слов и сам засомневался. Неужели Ян Жунгуй настолько коварен или Гу Юнь специально позволил ему с сообщниками войти в столицу? Действительно ли Аньдинхоу спешил сюда, чтобы защитить Императора, или у него были совсем иные планы? Почему в столице Гу Юнь изменил свой план, увидев, что северный гарнизон находится в боевой готовности?

Не говоря уж о якобы пропавшем Янь-ване. Не был ли тот в сговоре с ждавшими в пригороде мятежниками? Неужели Гу Юнь взял его в заложники или Янь-ван был с ним заодно?

Все с любопытством уставились на Гу Юня, тот невозмутимо ответил:

— К своему стыду ваш подданный потерял Ян Жунгуя из вида, когда получил последние известия. Мы слишком долго искали Янь-вана и заговорщиков в Янчжоу и чудом успели вовремя добраться до столицы.

Гражданские чиновники не понимали, о чем он толкует. Тут Чжан Фэнхань, которого поддерживали под руки сразу двое солдат, решил своевременно вмешаться:

— Вашему Величеству и собравшимся здесь господам, наверное, неизвестно, что хотя Орлы парят в небе на огромной скорости, их броня создавалась для поиска целей на поле боя или в небольшой области. Цзянбэй и столицу разделяет огромное расстояние. Если не знать заранее, где искать, то двух-трех Орлов недостаточно, чтобы прочесать территорию. Тем более, если высматривать не заметный издалека большой отряд, а одного единственного человека. Это все равно что искать иголку в стоге сена.

Однако сообщники Фан Циня не могли позволить Гу Юню так легко уйти от ответа.

Императорский дядя Ван Го продолжил давить:

— Тогда почему, зная, что дело срочное, маршал Гу не взял с собой побольше солдат из Северобережного лагеря?

Гу Юнь искоса на него посмотрел. Фан Цинь заметил, как персиковый взгляд Аньдинхоу от этих слов буквально расцвел. В уголках его глаз, украшенных крошечной меткой красоты, появились морщинки, как от смеха. До Фан Циня дошло — Ван Го брякнул глупость и только что сам себя закопал!

Если первый заданный им вопрос звучал крайне разумно, то открыв рот во второй раз, императорский дядя выставил себя полным идиотом.

Гу Юнь не любил препираться, но был не глуп. Разумеется, он не даст старому дураку возможности исправить свою оплошность.

— Не понимаю, о чем толкует императорский дядя, — равнодушно бросил Гу Юнь. — Разве Северобережный лагерь — личная армия подданного Гу? Разве вправе он своевольно забирать оттуда солдат, наплевав на то, что у границы точно тигры кружат иностранцы? Осмелюсь поинтересоваться у императорского дяди, кто, кроме Его Величества, имеет право поднять полки и привести в столицу Северобережный лагерь? Назовите мне этих предателей, и я убью их своими руками!