Убить волка

Priest P?

— ... Ты прямо так и ответил Императору?

— М-м-м, — протянул Гу Юнь.

По правде говоря, на этом их беседа не закончилась.

Правитель находился в расцвете сил, но, опираясь о изголовье кровати, больше напоминал смертельно больного.

— Что покойный Император сказал тебе перед смертью? — ни с того, ни с сего спросил его Ли Фэн.

Гу Юнь долго разговаривал с покойным Императором перед его кончиной и до сих пор прекрасно помнил все сказанное тогда. Правда, услышав вопрос, он ненадолго задумался и выбрал самое безопасное изречение:

—

Император сказал вашему подданному, что слишком большая удача может обернуться несчастьем. Мы должны ценить свое счастье, и знать, когда действовать, а когда лучше отступиться [7].

Ли Фэна поразили его слова. Он замер, глядя на первые рассветные лучи, несколько раз повторил про себя «большая удача может обернуться несчастьем», а затем сменил тему:

— ... А-Минь рассказывал нам о том, как над ним в детстве издевалась варварка. Дяде об этом известно?

Гу Юнь был готов ко всему, но слова Ли Фэна застали его врасплох. Он не понял, к чему это вообще было.

Вдруг за окном раздался треск — под сидевшей на дереве птичкой сломалась ветка. Перепуганная, она взмахнула крылышками и взмыла в небо. Это происшествие привело Ли Фэна в чувство. Его усталое выражение лица и замученный вид мгновенно исчезли. Он выразительно посмотрел на Гу Юня, но в последний момент решил промолчать и, махнув рукой, отпустил его.

— Сердце обычного человека трудно постичь, что говорить об Императоре, — тяжело вздохнул Шэнь И.

— Устал я, — пожаловался пришедший в себя Гу Юнь.

— Да уж, — посочувствовал ему Шэнь И. — Здесь творится сплошное беззаконие. Загнанные в угол люди так и норовят воспользоваться беспорядками ради извлечения личной выгоды... Куда приятнее сражаться на границе... Хотя самое беззаботное время в моей жизни — это когда я трудился механиком в институте Линшу. Порой, Цзыси, столица напоминает мне Пещеру шелковой паутины [8]. Повсюду таятся опасности. Может, нам с тобой пора сбросить с плеч эту тяжкую ношу, найти подходящее местечко да открыть вместе небольшой магазинчик. И с голоду не помрем, и мозолить глаза никому не будем. Торговать будем... Скажем, маслом и шестеренками для механизмов. Что ты об этом думаешь? [9]

— Ты спятил? — Гу Юнь окинул его пренебрежительным взглядом. — Представь, как ты весь день перепачкан в масле и обслуживаешь таких же вонючих и грязных покупателей. Мне не нравится. Если и буду я чем торговать, то косметикой, чтобы каждый день ко мне приходили красавицы и красавцы.

Когда Шэнь И об этом услышал, то не выдержал и расхохотался:

— Его Высочество Янь-ван хоть в курсе твоих амбициозным планов?

Гу Юнь подхватил его смех, но вскоре резко помрачнел. Перед Шэнь И ему не обязательно было притворяться, скрывая свое беспокойство и печаль.

Где сейчас Чан Гэн?

Допустим, ему удастся благополучно вернуться в столицу, но как они будут объяснять это Ли Фэну? Смогут ли братья общаться, как ни в чем не бывало после того, как от имени одного из них подняли восстание?

Шэнь И продолжил молча наблюдать за

Гу Юнем. Когда речь снова зашла о Янь-ване, тот не счел нужным притворяться, что все в порядке. Впервые Гу Юнь настолько сильно о ком-то переживал. Это до того потрясло Шэнь И, что он не смел и рта открыть.

В последние годы обстановка в мире царила неспокойная. Где-то люди начинали вести разгульный образ жизни, подобно иностранцам отринув любые условности между мужчиной и женщиной. Где-то известные конфуцианские семейства, наоборот, все более рьяно блюли приличия, кричали, что никто больше не соблюдает этикет, и строже отчитывали детей и домочадцев.

Шэнь И всегда казалось, что мир жесток. Бывает, что за тремя днями пылкой влюбленности через пару дней следует размолвка, способная разрушить все договоренности сватов. Но когда речь заходила о браке, как правило людьми руководил холодный расчет. Поэтому если посторонние не спешили вмешиваться, оценив все риски, молодые супруги могли проглотить обиды и остаться со своими нареченными.

Для сторонников традиций все было просто — достигнув полагающегося возраста, они сочетались браком. Когда не успевших толком узнать друг друга молодых людей вынуждали жить вместе, это ничем не отличалось от разведения свиней, лошадей или крупного рогатого скота.

Молодоженам принято желать, чтобы цветы были прекрасны, а луна полна [10]. Но ждало ли их настоящее супружеское счастье, чистое точно нефрит, зависело от воли слепого случая. Количество искренней любви в мире конечно. Часть достается безумцам, часть дуракам, но разве хватит остатка для всех остальных?

Крайне редко кому-то доводилось так сильно любить друг друга, как Чан Гэну и Гу Юню.

Хотя они и не демонстрировали глубину этого чувства при посторонних, Шэнь И хорошо знал Гу Юня. Если тот и пересек черту дозволенного между приемным отцом и сыном, то лишь потому, что не мог разлюбить Чан Гэна.

Вспомнив об этом, Шэнь И невольно вздрогнул. И снова превратился в квохчущую наседку.

— Цзыси, — понизив голос, обратился к нему Шэнь И. — Не хочется накликать беду, но ты никогда не думал, что вы будете делать, если в будущем между вами возникнет размолвка?

Долгое время Гу Юнь хранил молчание, но все же не стал оставлять вопрос без ответа. Когда они почти дошли до заднего двора, Гу Юнь вдруг прошептал:

— Я уже думал об этом. Я не знаю.

Шэнь И потерял дар речи.

Ни одна нерушимая любовная клятва не звучала столь трогательно.

На заднем дворе старик Шэнь, якобы прикованный к постели, крайне энергично практиковался в боевых искусствах и помирать в ближайшей время явно не собирался. Старик от души обрадовался гостю и подозвал его, чтобы поделиться секретом долголетия. Заодно отец Шэнь И предложил маршалу Гу позаниматься вместе ушу, сосредоточившись на технике туйшоу [11].

Из опасения, что отец переоценил свои силы и Аньдинхоу в ходе тренировки впечатает его в стену, Шэнь И вежливо отклонил приглашение и увел гостя отдыхать.