Убийца (Выродок)

Дар Фредерик

Эрминия вышла из кухни и с беспокойством наблюдала за нами.

— Кто вы? — спросил я.

— Бидон!

Это было, очевидно, прозвище, причем довольно дурацкое; но то, как коротышка его произносил, не вызывало никакого желания смеяться.

— Такого не знаю, — заявил я. — О Бидоне ни разу не слыхал.

— Даже от Рапена?

— Послушайте, давайте прекратим эту глупую игру…

— Я тоже не прочь поговорить серьезно.

— Я — Рапен.

— Тогда покажите

документ с фотографией…

Я сжал кулаки.

— Знаете что? С меня довольно! Подумаешь, инквизитор нашелся! Убирайтесь, или я вызову полицию…

Он вытащил из-под стола стул и сел. Потом положил ногу на ногу и разгладил складку на своих потертых штанах.

— Давайте, — сказал он. — Зовите полицию, я давно уже от души не смеялся.

Его уверенность и олимпийское спокойствие выводили меня из равновесия. Я охотно вырвал бы ему глотку, но сейчас не время было опускаться до насилия. Нет, лучше было завладеть инициативой. Однако немое присутствие Эрминии меня порядком раздражало.

— Послушай, дорогая, — сказал я, — переодевайся и иди на пляж, я скоро приду.

Она помедлила, ее глаза встретились с моими, и она прочла там нечто, не располагавшее к возражениям.

— Хорошо.

Через три минуты она ушла.

— А она у вас примерная, — заметил Бидон.

— Итак, я вас слушаю.

— Кто вы такой?

— Давайте к этому больше не возвращаться.

— Где Рапен?

— И к этому тоже…

— Увы, придется: это единственная цель моего визита.

— Вот как?

— Да. Мне нужно во что бы то ни стало переговорить с Рапеном. И чем раньше, тем лучше. Только не говорите снова, что здесь ошибка: я уже видел в гараже его «альфу»…

Эх, черт! Мне нужно было срочно подыскать подходящую линию поведения. Этот мужик был силен, и нечего было пытаться продавать ему прошлогодние листья, Кто он и что ему нужно? Мне срочно требовалось это узнать.

— Чего вы добиваетесь?

— Мне нужно с ним поговорить.

— О чем?

Он усмехнулся.

— С человеком, который надул тебя на двенадцать миллионов, всегда найдется о чем поговорить.

Честное слово: будь у меня вставная челюсть, она тут же выпала бы на пол.

— На двенадцать миллионов?!

— Да… Эта скотина сбежала с моими денежками.

Он встал, и над его кулаком появилось черное жерло автоматического пистолета.

— Ладно, не будем же мы молоть языками до следующего года. Послушайте, я готов на самое худшее. Когда человек остается без гроша, он постепенно перестает чувствовать угрызения совести…

— Я знаю.

— Тогда мы, пожалуй, сможем понять друг друга. По причине, которую объяснять ни к чему, Рапен задолжал

мне двенадцать миллионов, а затем исчез. Я провел маленькое расследование и выяснил, что он смотался в Италию. Поехать туда я не мог, поскольку недавно сбежал из дома с тысячей дверей… Значит, коллега… Ко мне начал возвращаться прежний апломб.

— О, вот как?

— Да. Это вас шокирует?

— Нет. Но все же хотелось бы знать…

— Что?

— Как вы оказались здесь.

Он любезно улыбнулся и откинул свой чайник назад, чтобы вволю меня рассмотреть. Мое любопытство ему льстило.

— Я рассчитал, что рано или поздно Рапен вернется во Францию, потому что наверняка не стал забирать деньги к макаронникам. Не всякий решится тайно вывезти за границу двадцать четыре миллиона. А этот субчик — тем более. Он слишком осторожен…

Двадцать четыре миллиона…

— Ну-ну?

— Тогда я постарался узнать, не положил ли он деньги в свой банк. Его банк я уже знал, потому что он когда-то выписывал мне чек. Раньше, еще до… до аферы.

До аферы! Мне становилось все интереснее.

— Я начал заходить в банк и познакомился с одним клерком, который за десять тысяч заглянул в его бумаги. Там оказалось всего лишь немногим больше десяти миллионов.

Это я знал. И теперь мне было ясно, откуда у Бидона появился мой адрес. Клерк обнаружил перечисление денег в Мантонский филиал банка и сообщил о нем человеку с опущенными веками. Это лишний раз доказывало, что предчувствия сбываются: проделывая эту операцию, я предполагал, что она повлечет за собой нечто непредвиденное.

Гость повел рукой, державшей пистолет:

— Ладно, теперь ваша очередь говорить…

— С чего начать: с настоящего или с будущего?

— С прошлого! О настоящем я позабочусь сам, а мое будущее зависит от прошлого.

Мало-помалу я начал привыкать к его глазам. Вернее, к отсутствию глаз. Он уже казался мне старым знакомым. Когда один преступник встречает другого, то сразу же чувствует себя на своей территории. Я почти успокоился, несмотря на пушку, которую он по-прежнему сжимал в своей толстой волосатой лапе.

Слово «афера», которым он обозначил свои предыдущие дела с Рапеном, погружало меня в море наслаждения. Оно свидетельствовало о том, что Рапен был правонарушителем, и от этого я чувствовал сладкую дрожь в позвоночнике. Я усматривал в этом теплую дарственную надпись судьбы.

— Дело пойдет быстрее, если вы сами будете задавать вопросы! — заявил я.

— Кто вы такой?

— Для всех — Робер Рапен. Для вас, в порядке исключения, ваш доброжелатель.

— Ладно. Где Рапен?