Убийцы
Шрифт:
— Папу Самеда убили! — закричала она и стала громко рыдать.
— Я знаю, — спокойно сказал Заур и тихонько отстранив от себя девочку, присел на пустой стул у кровати Софьи.
Софья выглядела уже немного лучше, могла разговаривать, но лицо было перебинтовано, а нога в гипсе. Ей периодически делали болеутоляющие уколы, часто заходили в палату врачи, проведать, санитарки без всяких указаний делали все, чтобы хоть немного облегчить её страдания. Родители Софьи стали успокаивать внучку, но она вновь подбежала и, плача,
— Успокойся, — сказал он девочке и неумело, одеревеневшей рукой погладил её по голове.
— Мне надо поговорить с тобой, — сказал он Софье.
— Мы в коридоре посидим, — сказала мать Софьи и взяла за руку Аню, отрывая её от Заура, — Пойдём, родная, немного посидим там…
Аня молча повиновалась, шмыгая носом. Когда они вышли, Софья сказала:
— Приходили из милиции. Я им все рассказала. Это были мальчишки, подростки, человек, наверное, десять, старшему, главарю на вид лет шестнадцать-семнадцать… Что еще?
— Ты никого из них не узнала? Видела впервые?
— Впервые.
— Кто еще был в вагоне?
— Два старика, муж с женой, наверно… И девушка лет двадцати— двадцати пяти.
— Как они себя вели?
— Старики закрыли глаза от страха, чтобы ничего не видеть. А девушка читала журнал.
— Она все видела?
— Да. Кажется — да.
— Ты её тоже видела впервые?
— Да, впервые.
— Она заявила, что её ударили по голове, и она не знает, что потом происходило.
— Нет, — сказала Софья. — Её не успели ни ударить, ни изнасиловать. Вмешался… — она стала вдруг бурно дышать, не умея продолжить.
Заур нашел на тумбочке возле кровати посреди лекарств и шприцев нашатырный спирт, намочил палец, поднес к носу Софьи. Она вздрогнула, глубоко вдохнула воздух.
— Что-нибудь у девушки… не запомнила?.. Может, какие-то приметы?..
— Нет, обыкновенная, на студентку похожа… Бедно одетая… Короткое, бордового цвета пальто, колени не прикрывало… Старое пальтишко… может и не студентка… Журнал читала…
— Не густо, — проговорил разочарованно Заур.
Софья пристыжено опустила голову.
— Что ты собираешься делать? — спросила она, заметив, что Заур собирается уходить.
Он не ответил, пошел к дверям палаты.
— Да! — воскликнула она. — В ногах у нее была целая кипа газет… вечерняя газета… Целая кипа, перевязанная шпагатом.
Заур моментально вернулся, подошел к Софье.
— Ты говоришь, это была кипа одной и той же газеты? Ты уверена, что это не была макулатура?
— Нет, кажется это была вечерняя газета, целая кипа, там названия выглядывали, заголовок я запомнила один и тот же на нескольких газетных листах… А что? Это тебе поможет?
— Не знаю. Надо попробовать.
Он опять направился к выходу из палаты.
— Заур, — окликнула его Софья.
Он обернулся.
— Скажи мне, — попросила она тихо, — что ты собираешься
Он помолчал, не отвечая, потом, заметив её умоляющий взгляд, произнес:
— То же, что сделал бы мой брат… Найти и убить этих подонков. Одного за другим.
Софья заплакала беззвучно.
— У них пистолет.
— Ладно, — сказал он и вышел из палаты.
Неожиданно повезло. Девушка-свидетельница работала, как он и предполагал в системе «Союзпечать», разносила по киоскам вечерние газеты. Обойдя несколько газетных киосков, он узнал её имя, фамилию и даже домашний телефон.
Он позвонил ей, не откладывая, представился работником местного МВД, и назначил встречу недалеко от её дома — это уже по её инициативе, она первое время после пережитого стресса, не хотела уходить далеко от дома.
— Я не вызываю вас в отделение, Катя, — сказал он, — чтобы лишний раз не компрометировать. Зачем это вам? Молодая девушка… Потом раздуют, будут говорить, что были приводы в милицию, на работе начнутся неприятности. Так что, приходите без опоздания, куда сами выбрали.
Все-таки сказывалась профессиональная сноровка, и Заур про себя похвалил эту сноровку, свой твердый, напористый тон, и направился по указанному адресу на встречу с девушкой Катей.
Когда он собирался переходить дорогу у светофора, неожиданно его кто-то окликнул. Заур удивился: кто может знать его в этом городе? Медленно обернулся и увидел рядом с собой сержанта милиции, с которым говорил в прошлый свой приезд.
— Эй! Стойте! — сказал ему сержант, — Я вас узнал. Вы ведь его брат, убитого. Вы заходили к нам в отделение. Что вы здесь делаете?
Заур не растерялся.
— Приехал проведать его жену, — ответил он, — она в тяжелом состояние…
— Ясно, ясно, — проговорил сержант, был он не очень молод для сержанта, «Давно бы пора в таком возрасте уже щеголять как минимум в лейтенантских погонах, видно не очень расторопный малый», — подумал Заур, неприязненно глядя на мужчину лет сорока с испитым, потрепанным лицом.
— А я грешным делом подумал, уж не свое ли вы расследование убийства затеяли, — проговорил сержант, — приехали издалека.
— Да куда мне! — сказал Заур, даже для пущей достоверности рукой махнул безнадежно, — Если уж своя советская милиция не может добраться до убийц… Я тут проведать невестку… Здорово ей досталось.
— Вы не думайте, что мы ничего не делаем, — сказал, вдруг поменяв тон на более дружеский с утраченными нотками подозрительности сержант, — Они, эти малолетние гады, что-то распоясались в последнее время, на рынки налеты делают, кавказских торговцев грабят прямо на глазах, убегают врассыпную — не поймаешь. Те как-то собрались вместе и поймали двоих поганцев, избили их и сдали в милицию, в наше отделение. А что мы им можем? Одному тринадцать, другому четырнадцать, несовершеннолетние.