Убийства и прочие мелочи жизни
Шрифт:
– Более десятка керамических статуэток, выполненных в виде вооруженных рыцарей, и стилизованных под шахматные фигуры. Часть самого шахматного столика. Затем фрагменты бронзовой лампы, очень причудливой формы. И некий предмет, после рассмотрения принятый нами за декоративный элемент сервировки стола.
– Опишите его.
– Это небольшой, полый внутри шар на четырех круглых ножках. Поверхность шара неоднородна, с одной стороны она сплошная и выпуклая. С противоположной стороны – сделано широкое овальное отверстие
– Краски?
– Да! Вы знаете, какой-то старательный варвар покрыл этот, судя по всему, металлический предмет, несколькими слоями густой черной краски. Разобрать что-либо под этой «мантией» пока крайне сложно.
У Даниила было выражение лица человека, боящегося вспугнуть с качающегося цветка большую нервную бабочку…
– Вы перенесли этот предмет в хранилище в день перед убийством?
– Да.
– А в день убийства вы заходили туда?
– Нет. В этом не было необходимости.
– Этот предмет до сих пор находится там? Вы его видели?
– Не обратил внимания… Но, думаю, он, конечно же, на том самом месте, на которое Алексей его поставил.
– И вы можете принести его сейчас?
– Разумеется!
– Сделайте это, пожалуйста.
Карп Палыч, уловив в голосе инспектора крайнюю напряженность, поспешно вышел из комнаты, бросив растерянный взгляд на Глафиру.
Когда директор исчез, Даниил быстро пересек столовую и сел рядом с ней. Неловко сжал ее ладонь.
– Глаша, я завтра уеду… – Глафира отвернулась, но руки не отняла. – Я хочу сказать, что…
В холле послышались торопливые тяжелые шаги. Дверь распахнулась, и в комнату вошел отец Косьма. Он быстро оценил обстановку и недовольно хмыкнул, сощурив глаз.
– Отдыхаете? Ну-ка, дайте-ка и старику присесть, ног под собой не чую.... – он опустился рядом с ними, ловко ввернув тощий зад между Глафирой и Гирсом. Они торопливо отодвинулись в разные углы дивана. – А теперь рассказывайте, что тут у вас происходит? Зачем Карп звонил аж три раза?
Даниил молчал, мелко постукивая ботинком по полу. Отвечать пришлось Глаше:
– Все очень непросто, батюшка…
– Да ну?
– Пропали кое-какие ценные вещи. Карп Палыч расстроен.
– Что же московский сыщик? – обратился отец Косьма к затылку инспектора. – Разобрался, что тут у нас произошло? Кто убийца понял?
– Да. – коротко ответил тот, рассматривая ноготь на своем мизинце.
– Молодец. – голос попа смягчился. Он опять сощурил хитрый водянистый глаз, – А доказать-то сможешь?
– Нет. Все улики косвенные. Кроме того, есть еще пара неясных моментов.
– Ничего, справишься с Божьей помощью… Голова-то у тебя, по всему видать, светлая. А где же
В ответ на его слова за стеной послышались неверные шаги директора, сопровождаемые его же горькими стенаниями.
Глафира и Даниил быстро переглянулись через рыжую бороду отца Косьмы и, как по команде, вскочили на ноги.
– Это перестает развлекать. – помрачнев, прорычал инспектор.
Карп зашел в комнату, увидел старого друга, повалился рядом с ним на диван:
– Это какой-то страшный сон! – пролепетал несчастный директор. – Сколько лет я проработал в этом доме, никогда ничего похожего не было…
– Ваш неопознанный сервировочный предмет исчез? – спросил Даниил.
– Да… – чуть слышно ответил Карп. – Да, да, да!
– Что ж, я был уверен, что так и будет. И это доказывает, что все мои предположения верны. Значит, уже горячо. Совсем горячо!!
Глафира к чему-то прислушалась, озабоченно оглянулась на Гирса и выбежала в холл. Почти сразу раздался ее встревоженный голос:
– Маша! Что происходит? А с тобой-то что случилось?
– Надеюсь, это последний трагический выход на сегодняшней сцене. – прокомментировал услышанное Даниил и быстро вышел вслед за Глашей.
Марья сидела на веранде в любимом кресле Карп Палыча, опершись локтями на круглый столик. Она была подавлена и бледна. Светлые волосы рассыпались по плечам, спине, маленькая черная сумочка упала на пол.
Глафира присела на корточки рядом с подругой и погладила ее руку.
– Машенька, пожалуйста, объясни, что произошло.
Наконец, та подняла голову. Лицо ее было залито слезами:
– Я ничего не понимаю! Последние два дня похожи на кошмар! Я жила просто и спокойно, никому не желая зла… У меня был жених, были мечты о будущем, надежды. Все это рухнуло, пропало, развеялось как дым! Осталась боль и пустота. Казалось, пора бы остановиться! Но нет, кто-то недрогнувшей рукой лишает меня последнего! Даже память о прошлых счастливых днях исчезает, оставляя только горечь! – Маша опять заплакала.
– Я попросил ее принести альбом, в котором были их фотографии с Алексеем. – прояснил, наконец, ситуацию Даниил. Он зашел в дом и вскоре вернулся с кухни со стаканом холодного чая в руках. Поставил его на столик.
– Фотографии исчезли? – положив руку на плечо Марьи, спросил он. Маша замотала головой так, что слезы с щек разлетелись в разные стороны.
– Нет! Исчез весь альбом. Он лежал на полке в моей спальне. А теперь его там нет.
– Может быть, бабушка переложила? – предположила Глаша.
Маша опять замотала головой, взяла стакан с чаем и с усилием сделала пару глотков.
– Бабушка не стала бы трогать мои вещи. Кроме того, ты же знаешь, она редко ко мне приходит.
– Маша! – негромко заговорил Даниил, – Постарайся вспомнить, когда ты последний раз видела альбом.