Убийственная красота
Шрифт:
— Евгений Леонидович, я баралгин принесла. — В приоткрытую дверь кабинета просунулось узкое личико секретарши.
— Вон! — рявкнул Акопов.
Дверь захлопнулась.
— Ваш вопрос, господин Сидорчук, будет решен положительно. Прошу вас позвонить мне завтра. Запишите номер моего мобильного…
— Позвоню. И чтобы без фокусов.
— Всего хорошего.
Акопов дал отбой. Черт дернул его выступить в телепередаче «Мир бизнеса»! Пригласили ряд успешных коммерсантов, в том числе и его. И он не удержался: такая передача — это, фактически, бесплатная реклама в телеэфире, да еще по первому каналу,
…Евгений Леонидович растерся полотенцем, накинул махровый халат и вышел из ванной.
И тотчас, словно ожидая этого момента, зазвонил мобильник. Акопов взял трубку, прошел на кухню.
— Чечеточник? Ну, чего решил?
— Нужно встретиться. И прекрати называть меня погонялом. Другая жизнь, другие песни. Хочешь вписаться в мою тему, варианты есть. И не слабые. Сегодня вечером я готов обсудить их. Я добро помню.
— Как ты добро помнишь, это я на нарах усек.
— Здесь я не при делах. Кто тебя к хозяину кинул, не знаю. И хватит базлать об этом.
— Лады, — согласился Сидорчук. — Где, когда?
— В восемь вечера, раньше не выйдет. Место сам назначай. В кабак я тебя не поведу, может, не столкуемся, чего ж башли зря метать. Так что где-нибудь в скверике на лавочке посидим покалякаем. Где — выбирай сам.
Сидорчук задумался:
— Ну-у… Давай у Измайлова. У метро «Измайловская».
— Хорошо.
— Только учти, разговор один на один. Без охраны твоей.
— И ты, надеюсь, без группы захвата придешь, — усмехнулся Акопов. — Это не в твоих интересах.
— Что в моих интересах, я лучше тебя знаю, — буркнул Сидорчук и дал отбой.
То есть последнее слово как бы за ним осталось. Это мы еще посмотрим.
На кухню, смешно кособочась, вошла Таточка.
— Женечка, завтрак подавать? — Она была выше мужа на голову и смотрела на него сверху вниз, как цапля на лягушонка.
— Давай, моя птичка.
Он погладил жену по плечу, опустил ладонь ниже, прижал ее к животу, чувствуя, как толкается там, внутри, его сын.
— Дерется, — сообщила Таточка.
— Здоровается с батяней, — поправил ее муж.
И чтобы я этому уроду позволил влезать в мою жизнь? Сейчас? Когда мы ждем ребенка? Врешь, Сидорчук! Врешь, падла!
— Ну, где мой сок, моя яичница, мой кофе? И поцелуй? — проговорил он вслух.
Дежурная следственно-оперативная группа прибыла на улицу Нижняя Первомайская. Высокая, нервная женщина встретила милицию на пороге квартиры.
— Я была в командировке, — начала она. — Вернулась, а в квартире были воры! Окно выбито. Вынесли магнитофон, золото. — Она всхлипнула.
— Минуточку, давайте пройдем внутрь помещения.
Молодой следователь, дознаватель и эксперт-криминалист прошли в квартиру. Все было ясно: воры проникли на балкон через окно лестничной площадки, расположенной так близко, что и ребенок вскарабкался бы на незастекленный, не огороженный решеткой балкон.
— Понимаете, я забыла затворить форточку.
— Когда вы уехали в командировку? —
— Это было три недели тому назад.
«Они бы еще через год вызывали!» — в сердцах подумал Щеглов, вырванный из объятий Катерины. Он успел пройтись по квартире и оценить толщину слоя пыли на полу и уже давно понял, что никаких свежих следов и с этого места происшествия не надыбаешь. Молча и сосредоточенно он извлек из дипломата листы белой бумаги, разбросал их по полу.
— Зачем это? — спросил дознаватель.
— Собираю образцы пыли. Листки полежат, к ним с пола пыль прилипнет, — серьезно ответил Щеглов, думая лишь о том, как бы скорее закруглиться и вернуться в свой кабинет.
— А ходить по ним можно? — спросил следователь.
— Конечно, даже нужно. Пыль лучше пристанет, — дружелюбно ответил Щеглов.
— Что еще пропало? — расспрашивал следователь.
Дама перешла к перечню пропавших безделушек.
— …И они пили на кухне водку. Стояла бутылка в холодильнике…
Щеглов прошел на кухню, аккуратно сложил в пакетики стаканы. Еще раз обошел квартиру.
— Собственно, все, мне здесь больше делать нечего, — сообщил он, собирая с пола листы бумаги со следами ботинок дознавателя и следака. Эти листы «с четкими фрагментами следов обуви» вместе со стаканами Щеглов собирался описать в графе «с места происшествия изъято». Понятно, что ни следователь, ни дознаватель не были в курсе, что подозреваемыми в совершении кражи могут стать именно они. «Ничего, в следующий раз умнее будут», — подумал Щеглов, вообще недолюбливающий следователей. А и за что эксперту их любить? Всю черновую и самую важную работу проводит эксперт, а слава, благодарности и премии от начальства достаются следакам.
Посему Щеглов не упускал возможности слегка напакостить коллегам. Он бы придумал и еще какую-нибудь залипуху, но торопился: Катерина небось заждалась!
— Я закончил, а вам, как вижу, еще долго здесь ошиваться. Так что Михалыч подбросит меня до отделения и вернется за вами, лады?
Следователь неопределенно кивнул, Щеглов поспешно ретировался.
Глава 16
Дуэль
Вечером на одной из аллей Измайловского парка, на скамеечке, занавешенной низко склоненной ивой, сидели двое мужчин: крепкий, кряжистый шатен с иссеченным морщинами лицом, одетый в джинсы и легкую летнюю куртку, и невысокий, стройный брюнет с исключительно правильными чертами лица, в строгом деловом костюме. Обоим мужчинам было около сорока. Время не позднее, по аллее прохаживались люди, так что мужчины говорили негромко, дабы не быть услышанными. Вернее, говорил один, невысокий и ладный. Другой молча слушал.
— Так что ты, Сидорчук, брось это. Меня на понты не возьмешь. Что ты все грозишься? Кто за тобой? Никого. А за мной — башли, точнее, деньги. Я по фене ботать отучился и привыкать снова не собираюсь.
— И что ж, никого не боишься?
— А кого мне бояться? Саня далеко, да и простил он мне. Сам много чего с собой увез. У меня-то крохи остались. Братва полегла. Чего мне бояться? Ты меня даже органам сдать не сможешь, голубь мой. Потому как по моим делам срок давности истек.
— А жена твоя знает, что ты за фрукт? С рожей перешитой?