Убийственная красота
Шрифт:
…Потом она ушла в ванную, и Турецкий только теперь осмотрелся. Почти пустое пространство. Два надувных матраса, вернее, кровати — большие, почти квадратные, друг напротив друга. Кровать у противоположной стороны стены чинно застелена покрывалом.
Сам Турецкий сидел среди вороха туго накрахмаленных, но уже смятых простыней. Часть комнаты, напротив окна, отгорожена шторой. Мягкая ткань, синий цвет переходит в голубой и далее в белый. Этакое домашнее море.
У окна небольшой столик с лампой на прищепке. На стенах несколько фотографий в рамочках. Над Настиной постелью семейный снимок: мужчина с женщиной и двумя маленькими девочками. Женщина похожа на Настю. Вернее, это Настя очень похожа на свою
Дверь скрипнула. Он увидел ее, замотанную в большое банное полотенце.
— А что это там, за шторой?
— Это? Там у нас гардеробная.
Настя обернулась, отдернула штору. Длинный шест, закрепленный на обеих стенах, был густо завешан «плечиками» с девичьими нарядами.
— А ты, оказывается, любопытен! — Она задернула штору, шагнула к Саше, придерживая на груди полотенце.
— Иди сюда. Сними его, — попросил он.
Настя размотала кокон, полотенце упало к ее ногам.
— Боже мой, какая ты красивая, — только и смог выговорить Александр.
— Иди в ванную, а я сооружу стол, — как бы не заметив его восхищения, сказала девушка.
— Закрой глаза. Я не хочу, чтобы ты меня видела.
— Обнаженным? Но я тебя уже видела! — рассмеялась она. — Ты прекрасно сложен.
— Все равно.
Она послушно закрыла глаза, он обошел ее сзади, осторожно поцеловал шею, поднял упавшее полотенце, обернул его вокруг бедер и направился в ванную.
— Эй, это мое полотенце, отдай! Тебе там приготовлено другое.
— Я не хочу видеть тебя в полотенце, — крикнул он через дверь.
— Тогда и я не хочу видеть в нем тебя!
Пока Турецкий плескался в ванной, она вымыла фрукты, принялась укладывать их на блюдо. В коридоре что-то долго пиликало. Прислушавшись, Настя поняла, что звонит мобильный телефон. Она прошла в прихожую, достала трубку из куртки Александра и отключила аппарат.
Вот так! Чтобы никто им не мешал!
Потом они сидели на постели нагишом. Между ними стоял поднос, на котором уместились бокалы, блюдо с фруктами, маслины, тарелочка с сырами. Рядом, на полу, стояла бутылка шампанского. Они пили, болтали и любили друг друга.
Глава 18
Дознание
Утро понедельника началось в РУВД Восточного административного округа необычно. Рябой был в приподнятом настроении, что совершенно не соответствовало обычно хмурому выражению лица подполковника, а уж тем паче по понедельникам, после тяжко проведенного выходного. Но нынче Рябой оглядывал подчиненных любовным взором отца-командира, задерживая его на криминалисте Щеглове.
— Что ж, товарищи! Можем работать, когда захотим! Думаю, все уже слышали об успешной операции по задержанию и обезвреживанию опасного преступника, которую провели капитан Щеглов и майор Зайко. Бдительность и острый глаз криминалиста позволили Щеглову разглядеть в респектабельном господине киллера, матерого бандита-отморозка! Щеглов вступил с ним в схватку и вышел победителем. Преступник, за пять минут до этого убивший человека из пистолета ТТ, сам пал под карающей рукой Закона, — распинался подполковник. — Как мне сообщили в МВД, убитый киллер и убитый им убитый… — подполковник запутался, кашлянул, — короче, «пальчики» обоих клиентов есть в картотеке МВД. Знаете, кого обезвредил наш Щеглов? Одного из членов малышевской преступной группировки, которая десять лет тому назад держала в страхе весь Питер! И не просто члена группировки, а правую руку самого Малышева! Этот деятель по кличке Чечеточник десять лет скрывался от правосудия. Даже изменил внешность! Но как веревочка ни вьется, а конец всегда найдется! Попрошу без глупых улыбочек ваших. И вот карающая рука Закона в лице капитана Щеглова настигла его! В смысле —
Подчиненные, сидевшие плотными рядами в тесноватом кабинете Рябого, принюхивались. От подполковника явно попахивало коньяком. Впрочем, коньяком попахивало и от Щеглова, и от Зайко.
— Меня, знаете ли, утром поздравил сам генерал Семочкин, наш с вами начальник. Это приятно. Я пригласил перед планеркой Щеглова и Зайко к себе. И уже поздравил их от имени генерала.
— Это чувствуется, — подали реплику из заднего ряда.
— Не понял?! — насупился было Рябой.
— А кто он теперь, этот Чечеточник? Кем он стал в мирной жизни?
— Пока неизвестно. Документов при нем никаких нет.
— А кто второй-то? Которого этот пристрелил?
— Второй опознан. Он был при документах. То есть наоборот. Короче, это бывший сотрудник питерского РУОПа, связанный с преступниками. Сливал информацию, сучара. Сидел. Вышел. И нашел свою смерть, — кратко изложил ситуацию Рябой. — Щеглов и Зайко, встаньте! Пусть молодая смена посмотрит на вас.
Молодая смена в лице дознавателя Морозовой хлопала глазами в сторону Щеглова.
— Капитан Щеглов! Выношу вам благодарность за проявленную бдительность и отвагу при несении службы. И вам, майор Зайко. Вы оба будет премированы.
— В каком размере? — заинтересовался молчавший до сих пор криминалист Янушко.
— Это потом, это в рабочем порядке.
Щеглов посмотрел на верного друга Янушко, подмигнув ему в том смысле, что все, что будет получено в виде премии, будет вместе и выпито. Глупую и нелюбимую теперь Морозову он не удостоил взглядом.
Марат Литвинов ранним утром понедельника был в морге больницы, куда накануне поступил труп Дмитрия Круглова. Он прошел прямо к начальнику заведения. Импозантная внешность, визитная карточка, на коей значилось, что ее обладатель кроме весьма весомой должности еще и лауреат какой-то премии и член-корреспондент какой-то неведомой академии, произвели должное впечатление. А еще большее впечатление произвел конверт, непринужденно и даже изящно предложенный руководителю морга. Тело было вскрыто вне очереди (а очереди бывают там немалые), заключение о причине смерти выдано на руки господину Литвинову, который принял такое участие в незадачливой судьбе покойного.
Все необходимые документы были собраны в течение понедельника. После чего Литвинов отправился в городской крематорий, где начальствовал его бывший однокурсник.
Там тоже не обошлось без конверта плюс — легкое возлияние и воспоминания молодости.
Во вторник утром тело Дмитрия Круглова было кремировано.
Все-таки правильную профессию выбрал он когда-то! Теперь можно и отдохнуть. В его распоряжении больше суток. От работы и жены он свободен до завтрашнего дня!
Вперед, к Зое Дмитриевне, к Зайке!
Все-таки удивительно складывается жизнь. Они учились вместе, на одном курсе. Явно симпатизировали друг другу. Но дальше этого не шло. Зоя — женщина больших амбиций. Что ей он, Марат, студент из Тамбова? Она сама приехала из провинции завоевывать столицу. Столицу, а не Тамбов. Он это понимал. Весь курс следил за тем, как Зоенька охмуряет неприступного Нестерова. Убежденного холостяка. Заключались пари, делались ставки. И что же? Окрутила. Окольцевала. Марат ей мысленно аплодировал. Затем и сам угнездился на Староконюшенном. Марина, конечно, партия отнюдь не блестящая, но по тем временам вполне подходящая. Единственная дочь престарелых родителей-интеллигентов. Пока ее родители были живы, приходилось вести себя осторожно. Разумеется, он и тогда изменял жене, кто ж иначе вынесет жизнь в неволе? Но это были мелкие измены, наспех, исподтишка. Зато после их смерти он позволил себе настоящий роман. Ибо то, чего не видела влюбленная, как кошка, жена, непременно увидела бы теща.