Убийственные именины
Шрифт:
— Мы подсматривали из кухни, — заявил попавшийся Данила, лучась невинностью и делая "голубые глаза", которые него и в обычном состоянии были вполне голубого оттенка, — А тебе лучше воспользоваться плодами нашей бестактности, взять еды, одеть зеленую футболку вместо линялой майки и перед уходом почистить зубы.
— Я их чистил с утра, — обиженно ответил Ося, перерывая шкаф в поисках зеленой футболки.
— Не капризничай… пупсик! Если будешь свеж и ароматен так же, как юн и неопытен, тетенька будет в восторге! — и Данька пулей вылетел за дверь, захлопнув ее за собой.
В дверь, не задев насмешника, полетела подушка, а за ней — еще одна. Впрочем,
После их ухода Данила выполз на кухню, опасливо огляделся и спросил занятую готовкой Зойку:
— Ушли?
— Ушли, ушли. Что ты такое Оське сказал? Вид у него был такой, м-м-м, сердитый, важный, виноватый — индюк индюком, хоть в духовке его запекай, с яблочками-шампиньонами.
— А вот каннибальских настроений не надо! Я ему сознался, что мы подсматривали. Ося немного застеснялся и хотел убить меня на месте. Он существо деликатное, душевно ранимое. Ну, я — давай Бог ноги, потому и выжил.
— Это не дом, а пещера кошмаров, — усмехнулась Зоя, выходя в сад.
На веранде она сладко потянулась и вздохнула:
— О-хо-хо, давненько я не загорала, да и на речку не выбиралась ни разу за лето… Кажется, у плиты застряла навсегда. Буду всю жизнь стряпать и убираться, убираться и стряпать, а по вечерам, после мытья посуды, смотреть по телевизору чужую жизнь и плакать над своей собственной.
— Сама виновата! — буркнул Даня.
Кузина, услышав его реплику, не обиделась, а удивилась:
— Чем это я виновата?
— Послушай, — принялся объяснять Данила, испытывая смутное чувство неловкости: тяжело касаться незаживших ран, — твое отношение к покойной маменьке вполне понятно. Варвара на всех на нас преизрядно давила. Присвоила себе полное право решения принимать, и еще благодарности хотела: что бы вы, дескать, без меня делали! Опека родичей нас раздражает, но и развращает. Мозгами шевелить перестаешь, и телом тоже — в колоду превращаешься. Или пить начинаешь, как твой папаша. Кажется, вот-вот кто-то за тебя и дышать начнет, и переваривать, и… все такое прочее. Павел Петрович, например, покорился, да и стал "думающим тростником".
— Да, это верно, — согласилась Зоя, с наслаждением вытягиваясь на матрасе в саду, — Папа думает мало и с трудом, а потом сразу тянется к бутылке — печали топит. С папочкой все понятно, а я тут при чем? Я-то даже пива не пью!
— А ты мать копируешь! Ты себя ведешь по ее схеме: пашешь, как лошадь, из кухни почти не выходишь, а ведь в доме народу — пруд пруди! Любому скажи: "Апорт!", и он такой закусон соорудит — пальчики оближешь! Я неплохо готовлю, и Гоша, про сестрицу твою единоутробную молчу: она нездорова…
— Если судить по ее аппетиту, она здоровее носорога в брачный сезон!
— Ну, вот видишь! — Даня азартно хлопнул по матрасу, и разноцветная надувная лодочка подпрыгнула так, что Зоя едва не свалилась на землю.
Она с изумлением посмотрела на кузена и фыркнула, не то возмущенно, не то насмешливо. Раззадоренный Данила продолжал, ничего не замечая:
— Сколько помощников — только выбирай! Ты, Зойка, вполне эфирное созданье… пока, к тому же не обрыдло тебе еще себя на алтарь домоводства класть. Но помяни мое слово: со временем будешь колоть истерики и самоутверждаться на костях. Ныть: я глава семьи, я вас по жизни на собственном горбу
— Похоже на маму! Значит, я бытовой шантажисткой становлюсь, как мамочка, да?
— Нет, просто работаешь на износ, чтоб было за что родню укорять, когда вконец остервенеешь. Ей-Богу, не стоит усилий. Если ты, Зойка, не перестанешь подсознательно Варвару копировать, все у тебя станет складываться по образу и подобию ея. Хочешь?
— Честно говоря, нет, — покачала головой Зоя, рассеянно глядя на синий, зеленый и золотой простор вокруг, — Не хотелось бы так бездарно жизнь прожить: то страх внушай, то чувство вины, то про неоплатный семейный долг напоминай, то загубленные годы оплакивай… Тоска-то какая!
— То-то! И тебе, и Ларке придется с собой, любимыми, что-то делать. У Фрекен Бок — склонность всех жизни учить, а ты незаменимой домохозяйкой стать норовишь. Плюнь, отдохни, позагорай вот. Хочешь, я тебе соку принесу? — Даня смотрел на сестру и улыбался.
Данила чувствовал щемящую жалость к своей неопытной кузине, даже несмотря на возможную ее причастность к убийству. Зойке предстояло учиться жить заново: нормально общаться с людьми, самой зарабатывать себе на жизнь, распределять время и силы между карьерой, близкими и собой. Проходить "главные дисциплины" придется экстерном. Раньше имелись готовые рецепты: приличная девушка должна то-то и се-то, не должна того-то и сего-то, замуж надо выйти за такого-то и сякого-то, встретить его можно там-то и сям-то. По маминой указке полагалось следовать налаженными путями, точно ты поезд. Кто-то другой для тебя шпалы положит и рельсы проведет — от пункта А до пункта Б. И пускай тебе лично отродясь туда не требовалось. А теперь вот придется бедной Зоеньке срочно выходить из состояния "маменькиной дочки". Тяжелая работа.
— О чем задумался, детина? — услышал Даня Зоин вопрос и очнулся от философских размышлений.
— Да так, о разных и непростых способах жизнь прожить — не мутовку облизать. Так хочешь соку?
— Нет, спасибо, господин Спиноза. Ты ведь обо мне думал, да? И так жалостливо на меня смотрел, прямо сейчас расплачешься. Не думай, я не такая дурочка, какой тебе кажусь, — Зоя приободрилась и принялась деловито описывать свои достижения, — Я тебе говорила, что решила из дома уйти, как раз перед брачной кампанией? Все это "Сватовство майора"… Не могу же я хныкать в духе купеческой дочки: ах, он толстый, лысый, старый, а потом ехать к модистке обсуждать фасон свадебного платья. А потому нашла работу, с подругой договорилась — пусть мне жилье подыщет, поприличней и подешевле. Так что не беспокойся за меня, — Зоя похлопала Даню, присевшего на травку рядом с кузиной, по руке, — Сейчас все выглядит намного проще. Даже у Ларки больше проблем, чем у меня.
— Почему больше? Ведь с мужем она помирилась?
— А кто теперь будет с малышней сидеть? Папе их доверить нельзя, папочка с Фрекен-боковскими акуленышами не справится. Самой Лариске работу бросать обидно, да и не такие они с Русланом богачи, чтобы вчетвером жить на его зарплату. Ей теперь надо срочно что-то насчет няни думать, или детсад хороший искать. А у меня никаких "прелестных деток" нет. По крайней мере, пока! — и Зоя многозначительно улыбнулась.
— Да, у тебя проблем нет… в этом плане. И с психикой тоже: ты ведь покрепче сестры, пагубных наклонностей не имеешь, — Даня как бы невзначай свернул на разговор о последнем событии.