Убийство царской семьи и членов дома Романовых на Урале. Часть II
Шрифт:
В этом безграничном порыве предельной любви к России Государь отказался сразу от всяких личных побуждений, от страстного стремления видеть Свою Семью и защитить Ее от опасности, среди которой Она находилась в Царском Селе. Он был в этот момент только русским Помазанником Божьим… Он был только для России.
Дабы приступить сейчас же к выполнению последней жертвы и успокоить прежде всего ослепленных руководителей, Он отказался от всякой мысли ехать в Царское Село и приказал передать генералу Алексееву Его поручение просить Родзянко приехать на станцию Дно, куда Он приказал немедленнно вернуть Свой поезд, и откуда, в зависимости от результатов переговоров с Председателем Государственной думы, Он мог направиться или в Ставку, или в Царское Село к Семье, или в Псков, как ближайший пункт, откуда можно было войти в связь со всеми по прямому проводу. Остаток ночи прошел для Него в мучительных мыслях за будущую судьбу России. На станции Дно Государь не встретил Родзянко; Ему сообщили из Государственной думы, что поезд еще не выходил из Петрограда и неизвестно когда Родзянко сможет
Стремясь как можно скорее провести свою идею и уничтожить почву для продолжения распространения опасной агитации, опирающейся на элементы злостной клеветы, при отсутствии возможности скорой личной встречи с Родзянко, порыв Государя направился, естественно, к Пскову, как к ближайшему пункту, откуда можно было войти в непосредственную связь с Петроградом и Могилевом. Там же от генерала Рузского, Главнокомандующего северным фронтом, Он рассчитывал получить и более точные сведения о настроении войск, о степени проникновения в их ряды клеветы, направленной лично против Него, а равно и предполагал ознакомить его и остальных главнокомандующих со своим решением идти до предела жертвы и любви, лишь бы удержать фронт от разложения, а страну от гражданской, братоубийственной междоусобицы. Родзянке Он приказал сообщить, что едет в Псков, где и будет ожидать его.
Время с момента выезда со станции Дно и до 3 часов 2 марта прошло для Императора в исключительной по силе душевной борьбе, интенсивность коей постепенно возрастала по мере того, как разъяснялось гражданско-политическое положение, создавшееся вокруг носившегося Им высокого сана Российского Самодержавного Монарха, соответственно чему все более и более обострялся характер той жертвы, которую Он решил принести для спасения Своего народа и Своего горячо любимого Отечества. Прочувствовать до конца сущность этой душевной борьбы, постигнуть в полной мере ее глубину и духовность, нам, людям не отмеченным Богом, не дано. Мы можем приближаться к ее содержанию лишь через силу веры, очищение помыслов, как подходим к принятию таинства, не имея на себе освящения его совершать. Мы можем приближаться к постижению ее духовности, следуя историческими путями, сложившими идеологию о власти русского народа, следуя по путям мудрости и провидения тех из гениальных русских людей, которым Богом была дарована способность духовными очами и сердцем постигать высшие таинства в их земной жизни. Эти пути, эти идеи гениальных людей для блага русского народа, для смысла русской государственности вечны. Сойти с них, отказаться от них - значило бы отказаться от будущего величия России, тесно связанного с ее славой, славой от Бога, а не от человеков.
Пушкину, прозревшему гением своего ума, что в политическо-гражданском отношении «Государство без полномощного монарха - автомат», Богом приоткрылось и высшее духовное значение Монарха на земле. В упоминавшейся уже выше оде, посвященной Императору Николаю I, гениальная духовная прозорливость Пушкина уподобила высшее значение Монарха древнему Боговидцу Моисею, но Боговидцу не во имя правосудия, каковым был Моисей, а Боговидцу во имя небесной любви, каковым явился на земле Христос. «Тот из людей, - говорит Гоголь, - на рамена которого обрушилась судьба миллионов его собратий, кто страшною ответственностью за них перед Богом освобожден уже от всякой ответственности перед людьми, кто болеет ужасом этой ответственности и льет, может быть, незримо такие слезы и страждет такими страданиями, о которых и помыслить не умеет стоящий внизу человек, кто среди самых развлечений слышит вечный, неумолкаемо раздающийся в ушах клик Божий, неумолкаемо к нему вопиющий, тот может быть уподоблен древнему Боговидцу, может подобно ему разбить листы своей скрижали, проклявши ветренно-кружащееся племя, которое вместо того, чтобы стремиться к тому, к чему все должно стремиться на земле, суетно скачет около своих же, им самим созданных кумиров. Но Пушкина остановило еще высшее значение той же власти, которую вымолило у Небес немощное бессилие человечества, вымолило ее криком не о правосудии небесном, перед которым не устоял бы ни один человек на земле, но криком о небесной любви Божьей, которая бы все умела простить нам - и забвение долга нашего, и самый ропот наш, все, чего не прощает на земле человек».
Разве Николай II не приближался к образу этого Боговидца по «небесной любви»? Не слышится ли в словах молитвы, найденной в среде Его Семьи, эта сила всепрощающей «небесной любви»:
И у преддверия могилы
Вдохни в уста Твоих рабов
Нечеловеческие силы
Молиться кротко за врагов.
А в словах акта об отречении:
«Во имя горячо любимой родины призываем всех Наших верных сынов отечества к исполнению своего святого долга перед ним, повиновением Царю в тяжелую минуту всенародных испытаний помочь Ему, вместе с предствителями народа, вывести Государство Российское на путь победы, благоденствия и славы. Да поможет Господь Бог России».
А в словах Его прощального приказа войскам:
«В последний раз обращаюсь к вам, горячо любимые мною войска. После отречения Моего за Себя и за Сына Моего от престола Российского власть передана Временному правительству… Да поможет ему Бог вести Россию по пути славы и благоденствия… Твердо верю, что не угасла в ваших сердцах беспредельная любовь к Нашей Великой Родине. Да
Да, Он нес тоже в Своих руках скрижали, на которых всей историей Российского государства, руководимой Промыслом Божьим, были начертаны величественные слова завета для русского народа всея земли: «Слава и Власть над Тобою - от Бога». Он был отмечен Всевышним Творцом для этой ответственной и тяжелой задачи на земле. Ему, Николаю Александровичу Романову, из многих миллионов людей русского народа было указано Мудрым Промыслом стать на земле, по выражению Пушкина, «выше всех и даже выше самого закона». Почему именно Ему? Почему не другому… В этом тайна того чуда, которое видится верующими христианами в руководстве судьбами народов Высшего Промысла. Разве не видится верующему это чудесное руководительство хотя бы в избрании на Царство Михаила Федоровича? Послушайте, как чисто, в духе мировоззрения русского Православного народа отмечает это Гоголь: «Как явно тоже оказывается воля Бога - избрать для этого фамилию Романовых, а не другую! Как непостижимо это возведение на престол никому не известного отрока. Тут же рядом стояли древнейшие родом, и притом мужи доблести, которые только что спасли свое отечество: Пожарский, Трубецкой, наконец князья, по прямой линии происходившие от Рюрика. Всех их мимо произошло избрание, и ни одного голоса не было против, никто не посмел предъявлять прав своих! И случилось это в то смутное время, когда всякий мог вздорить и оспаривать, и набирать шайки приверженцев. И кого же выбрали. Того, кто приходился по женской линии родственником Царю, от которого недавний ужас ходил по всей земле. И при всем том все единогласно, от бояр до последнего бобыля, положили, чтоб он был на престоле. Вот какие у нас делаются дела».
Не дивным ли чудом руководящего Промысла отмечается страшное сродство натур последнего из Романовых Николая II с последним из прямых потомков династии Калиты - Федором Иоанновичем, и не дивно ли сходство обстоятельств царствования этих двух Помазанников Божьих, предшественников великих внутренних смут и разорений земли русской! Оба Они исключительные образы простых русских людей громадной религиозной силы, насыщенной страстным стремлением служить Своему народу в путях бесконечной Евангельской любви. Оба умны и мудры, но у обоих страшное превышение духовно-нравственных побуждений над волей и характером в гражданско-политических решениях, у обоих отсутствие этого равновесия является основанием трагедии царствования. Оба становятся жертвами боярских происков и вожделений. Обоим определяются государственные и личные страдания из-за клеветы, которой боярство окружает Их Жен, и оба, погибая для царствования, порождают величайшие внутренние смуты в Своих Государствах, как справедливые искупления вины «за общий земский грех»… Не дивно ли это верующим? Не чудо ли это руководительство Высшим Промыслом судьбами народа нашего? Отвергать руководительство Промыслом русским христианин не может; страницы истории Русского государства слишком явно говорят о воле Промысла.
Волею Божественного Промысла листы скрижали с заветом русскому народу были вручены Николаю Александровичу Романову и со скрижалями в руках Он стал Всероссийским Самодержцем Императором Николаем II, Помазанником Божьим земли русской. «Добрый, хороший, честный и чистый, - говорили о Нем свидетели на следствии, - Он никому не хотел зла». С открытым сердцем, с горячей любовью Он шел навстречу всему, ко всему и ко всем: к приближенному царедворцу и к простому крестьянину и рабочему; к беззаветному служению на благо Богом вверенного Ему народа и к ограждению святыни врученого Ему великого завета; к выполнению долга Самодержца и Верховного Правителя Государства и к возможности поговорить запросто, слиться, утешить и помочь простому человеку. Здесь, в духовном побуждении подходить ко всему по путям Евангельской любви, Он был силен, самостоятелен и постоянен. Движущая сила любви в побуждениях была так величественна и высока, что часто окружавшие Его приближенные, придворные, министры, общественные и политические деятели, стоявшая «внизу собратья», не понимали руководивших Государем импульсов, не были способны постигнуть истину и чистоту Его побуждений. В духовном свойстве Своих желаний Он был могуч, велик и Самодержавен в полной мере.
«Всегда, бывало, когда обращаешься к Нему за практическим разрешением какого-либо вопроса, обыкновенно подумав, Он отвечал: «как Жена, я Ее спрошу». Так отмечает следствие свойства воли и характера Государя при практическом разрешении гражданских и политических вопросов жизни. Сила и широта Его духовных побуждений не вмещались в границах практического проявления Им Своей воли и характера. Он сознавал это несоответствие. Он чувствовал Свою слабость и искал опоры в решениях в других людях. Императрица, разделявшая с Ним тайну Помазанничества, понимала Его до конца и силой Своей воли согласовывала идею решения с широтой и духовностью Его побуждений. Дух и идея решения гармонировали и, когда исполнение решения исходило только от Них, гармония, чисто звучавшая с высоты престола, вызывала в душе народа величественный трепет и пробуждала его духовные силы на героические подвиги служения своему государственному единению. Так было, например, в день посещения Государем Государственной думы, так было на фронте и в деревне в день принятия Государем Верховного Главнокомандования.