Убийство деда Мороза
Шрифт:
— Тысячу раз прошу прощения, господин аббат. Я невольно подверг ваше терпение тяжкому испытанию.
— Ничего страшного. Право, мэтр, это пустяки.
— Вы слишком любезны.
Лепик прошелся по комнате, потер руки.
«Какой аванс запросить?»— думал он.
Он покрутился на месте.
— Дорогой господин аббат, мой кабинет сейчас занят одним из коллег, который пришел ко мне посоветоваться об одном запутанном деле. Вы не сочтете для себя неудобным побеседовать со мной здесь, в приемной?
— Разумеется, мэтр Лепик.
Жюгонд
— Господин аббат, я вас слушаю.
Через день монсеньер Жибель, епископ Нансийский, вертел в пальцах визитную карточку, которую ему передали.
На ней стояли слова: «Маркиз де Санта Клаус».
— Маркиз де Санта Клаус! Да это же все равно что господин Синяя Борода или господин Мальчик-с-Пальчик. Как он выглядит, этот маркиз?
— Высокий и худой, монсеньер, но при этом мускулистый. Смуглый — кожа почти оливкового оттенка. На вид ему лет тридцать пять. Изысканные манеры, но во взгляде что-то инквизиторское. А в общем, недурен собой. Точь-в-точь богатый португалец. Маркиз превосходно говорит по-нашему, но с неуловимым акцентом. Одет скорее строго, хотя с легким налетом экзотики…
Г-н Жибель улыбнулся:
— Вы прекрасно передаете оттенки. Но скажите коротко: он порядочный человек или авантюрист?
Секретарь прелата был не обделен такой добродетелью, как осторожность.
— Я нисколько не сомневаюсь, — дипломатично ответил он, — что монсеньер сам сумеет найти верный ответ на этот вопрос, если удовлетворит просьбу об аудиенции.
Епископ замялся.
— Досадно, — пробормотал он, — очень досадно. Не вижу никакой причины отказать этому знатному иностранцу в беседе, но он явился в ту самую минуту, когда я жду одного человека… и человек этот запаздывает.
После того как епископа Нансийского посетил аббат Фукс и ему стало известно о попытке ограбления в Мортфоне, епископ решил приставить охрану к раке святого Николая. Он не хотел обращаться в полицию, отчасти опасаясь неуместных толков: Нанси слишком близок к Мортфону; но, главное, он вообще не слишком-то желал впутывать в это дело полицию. Тем более неприятно было ему прибегать к услугам частных сыщиков, которые вызывали у него неприязнь. Он поделился своими затруднениями с монсеньером Флораном, архиепископом Парижским.
С обратной почтой он получил письмо от архиепископа: там сообщалось, что из Парижа к нему послан адвокат Проспер Лепик. «О его проницательности, ловкости и такте рассказывают чудеса, — уверял монсеньер Флоран. — К тому же он большой умница. Что можно к этому добавить?»
Лепик прибыл в Нанси утром и обещал к трем часам явиться в епископство. Но вот уже десять минут четвертого, а Лепика нет как нет.
Зато объявился неожиданный гость, знатный португалец с неправдоподобным именем, маркиз де Санта Клаус, который просит, чтобы его приняли.
Тем
— Будьте любезны пригласить маркиза де Санта Клауса.
Портрет, который набросал секретарь, был верен. У маркиза оказался на удивление пронизывающий взгляд.
— Вы, конечно, оказались в нашем городе проездом?
Уголок рта и бровь знатного португальца еле заметно приподнялись.
— Да, проездом, монсеньер. Нынче вечером я надеюсь быть в Мортфоне…
Прелат вздрогнул.
— Позвольте полюбопытствовать, что вас привлекает в этой деревушке? С туристической точки зрения она не представляет собой ничего особенного.
Угол рта маркиза пополз еще выше.
— Монсеньер, меня весьма интересует тамошняя церковь. Если верить путеводителю Жоана, рака святого Николая очень богато украшена.
Епископ впился глазами в лицо посетителя.
— Ваши слова радуют меня, маркиз. В самом деле…
Тут он осекся. Гость так и подскочил на месте.
— Маркиз?.. Простите меня, ваше преосвященство, я, наверное, перепутал визитные карточки. Какая непростительная рассеянность!
Он достал бумажник, извлек из него визитку. Лицо монсеньера Жибеля выразило глубокое изумление.
— Как! Вы…
Маркиз поспешно приложил палец к губам, а затем сказал:
— Я… маркиз де Санта Клаус!
Золотая Рука
На двух соседних пригорках важно восседали две вороны. Семь-восемь детей растянулись в траве на берегу Везуза. Время от времени на поверхность воды, разевая рот, выскакивала рыба.
— Ночью пойдет дождь, — сказала одна девчушка, — в полдень кот матушки Мишель чесал у себя за ухом.
— Да нет же, — мягко возразила Катрин Арно, красивая девушка, которую мортфонские дети и подростки звали Золушкой. — Послушай!..
В ближней рощице раздавалось потрескивание. Это хрустели тонкие ветки на деревьях.
— К морозу, — сказала Катрин. — Вам не холодно?
По полю протянулись первые тени; смеркалось. В прозрачной воде четко отражалась арка моста. На середине реки виднелся зеленый островок, на котором рос тополь. Одинокое дерево напоминало мудреца, который размышляет в уединении. На мост вступил какой-то человек.
— Эй! Эй! — прокричал он и дружелюбно помахал рукой.
— Эй! Эй! — отозвались дети.
— Это Блез Каппель, — сказала малышка Мадлен Нойбах. — Я знаю, куда он идет.
— Ну и куда же? Скажи, раз ты все знаешь! — подхватил толстощекий карапуз, единственный мальчишка в компании.
— В Гондраж, в аббатство.
— А зачем?
— А вот этого не скажу.
— Потому что сама не знаешь.
— А вот и знаю, толстяк!
Мальчишка скорчил гримасу, девочка показала ему язык.
— Знаю, знаю и скажу, чтобы вы поверили. Блез Каппель ищет Золотую Руку!
— Золушка! Золушка! Расскажи нам про Золотую Руку!