Убийство Ледяного Короля

Робинсон Кэндис

Он наклонил голову набок, пронзительно глядя на нее своими оранжевыми глазами. При взгляде на птицу внутри ее вдруг запульсировало странное чувство, не кровь и не сердце, а что-то другое, скрытое. Словно ее куда-то тянуло. Она не успела понять, что происходит, потому что филин резко сорвался в воздух, прочертив полосу белоснежными крыльями по голубому небу.

– Какое странное ощущение, – прошептала Эйра и, пожав плечами, тут же и думать забыла о произошедшем.

Вернувшись в комнату, она уселась на пол и продолжила работать над куклой, параллельно

размышляя над тем, как же ей расставить Ледяному Королю ловушку. Пока еще она была слишком слаба, чтобы даже попытаться побороть его силой, да даже если и вышло бы повалить его на спину – прямо за дверью стоял Кусав.

Пока кукла обретала правильную форму, Эйра съела одно из яблок и выпила немного воды. Она отсекала, вырезала и поправляла, пока маленькая фигурка не была наконец готова к покраске.

Взяв длинную и тонкую кисточку, она обмакнула ее в голубую краску, и тут дверь открылась. Даже не поднимая головы, она уже знала, что это король вторгся в ее комнату.

– Да, ваше величество? – Эйра нарисовала на лице куклы голубой глаз.

– Вот принес в знак примирения, – протянул он. – Раз уж ты явно не собираешься спускаться есть вниз.

– Опять кровь? – спросила она, бросив взгляд наверх и заметив у него в руках стакан и плошку горячего супа. Морозко надел простую белую тунику с узкими черными брюками, которые слишком уж хорошо подчеркивали его стройную, но рельефную фигуру.

– С этим мы покончили, птичка. – Он хмыкнул, опускаясь на колени возле нее. – С чем возишься?

Эйра покосилась на него краем глаза, не понимая, с чего он садится вдруг рядом и вообще интересуется тем, что она делает.

– Делаю еще одну куклу Морозко. – Чуть дернув уголками губ, она обмакнула кисточку в черный.

– Еще одну? – протянул он. – Что ж, полагаю, из меня вышла неплохая модель. Покажи первую.

Она посмотрела в его яркие голубые глаза, игнорируя тот факт, какими для нее они казались невозможно прекрасными, не от мира сего. Как и все его проклятые и изящные черты.

– Я сделала ее еще в деревне, а потом сожгла в свое первое прибытие сюда, раз уж сделать это на костре у меня не получилось. – Она широко улыбнулась ему во все зубы.

Он моргнул, какое-то время просто глядя на нее, а потом хмыкнул и пододвинулся еще ближе. Его пряный запах заполонил ее нос, такой пьянящий и мягкий. Впрочем, теплый аромат и точеное лицо не могли скрыть черного и жестокого сердца.

Морозко забрал у нее куклу, нарочно соприкоснувшись с ней пальцами, и она слегка прищурилась.

– Нельзя вот так брать и забирать у меня все, – пробурчала она. – Ты и так этим постоянно занимаешься.

Игнорируя ее и вертя куклу в руках, он фыркнул:

– Вообще на меня ни капли не похоже.

– Это потому, что я еще не закончила. – Эйра отобрала фигурку обратно и взялась за новую кисточку, чтобы выкрасить волосы куклы в белый, но замерла, снова почувствовав его изучающий взгляд на себе. – Что? – спросила она, не поднимая от куклы

глаз.

– Почему ты делаешь эти… игрушки?

Эйра прекратила работу и посмотрела на него, сидящего у кровати, вытянув одну ногу вперед и положив руку на колено другой.

– А почему мы вообще что-то делаем? – спросила в ответ она. – Мой отец делал игрушки, а я с самого детства ему помогала мастерить что-то не только для нашей деревни, но и для тех мест, где живут ледяные демоны. Специализируюсь на музыкальных шкатулках, но мне нравится делать кукол более мрачных лично для себя, когда заказов нет.

Морозко наклонил голову набок, словно бы что-то обдумывая:

– Так это ты тот мастер игрушек, о котором все вокруг говорят? С музыкальными шкатулками?

– Ты о них слышал?

– Одна девушка, с которой я спал, подарила мне такую. Она играла милейшую мелодию, пока мы всю ночь ублажали друг друга. – Не сводя с нее хищного взгляда, он расплылся в медленной, но такой коварной улыбке.

– Тьфу! – Она помахала рукой в воздухе. – Мне твои любовные похождения совершенно не интересны.

– Завидуешь? – проворковал он.

– Да я бы лучше овцу поцеловала. – И она с готовностью даже осталась бы девственницей до самой смерти, но ему не нужно было знать о ее неопытности, а то он бы и вовсе прохода ей не дал.

– Да что ты? – Морозко пододвинулся ближе, и она гордо не стала отшатываться. – У тебя такая красивая шея, – прошептал он ей на ухо.

Она закатила глаза:

– Это так ты девушек в постель затаскиваешь? Отвешивая комплименты их красивым шеям?

– А, так тебе нужна поэзия. – Он провел теплым пальцем по изгибу ее шеи. По позвоночнику пробежала приятная дрожь. Она бы даже рискнула сказать, что ей понравилось. – Такая гладкая и мягкая на ощупь. Я мог бы провести по ней языком, узнать, какая ты на вкус.

Ее ресницы дрогнули, и она поднялась на ноги, скрестив руки на груди. А он лишь хмыкнул, смеясь над собственной игрой соблазнения. За- раза.

– Просто оставь меня в покое, пока не решишь, что мое время вышло. Мне начинают надоедать твои игры. В них нет ничего веселого. Одна жестокость. – Внутри снова поднялось неприятное ощущение, словно кровь вскипала в ее венах, как ранее было днем. Комната поплыла перед глазами, и ей срочно понадобилось подышать свежим воздухом – и одновременно убраться подальше от него.

Его лицо осталось непроницаемым, и он ничего не сказал, когда она отвернулась, чтобы выйти на балкон.

Ветерок овеял ее кожу, и она вцепилась пальцами в поручень. Несмотря на мороз, ее тело словно горело изнутри. И чем дольше она там стояла, тем слабее чувствовала себя. Словно ей нужно было прилечь. Отойдя от перил, чтобы вернуться в комнату, она пошатнулась. Мир стал терять четкость, колени подкосились, и она рухнула на пол.

Дверь распахнулась, и Морозко оказался рядом, поднимая ее на руки. У нее не было сил даже вырываться.