Убийство Ледяного Короля
Шрифт:
– Не стану рассказывать тебе, почему не стоило мыться без помощи служанки. Ты, пожалуй, и сама уже поняла, что это было глупо. – Он вскинул бровь, ожидая знака, что она действительно это осознала. Ее щеки вспыхнули то ли от раздражения, то ли от смущения. Так или иначе, было приятно снова видеть на ее лице жизнь.
Скрестив руки на груди, он отвернулся, дожидаясь, пока она наденет халат. Раздалось шуршание ткани, а когда оно стихло, Морозко снова развернулся к Эйре лицом. В этот момент раздался стук в дверь.
– Входите, – приказал Морозко.
Дверь открылась, и
– Спасибо, Ульва, – торопливо выпалила Эйра, когда женщина закрывала за собой дверь.
Как только они снова остались одни, Морозко принялся снова внимательно изучать Эйру. Ее очнувшееся тело дрожало от напряжения, и он знал, что любая издевка сейчас может ее вымотать. Но он не собирался подначивать или шутить. Он пришел узнать… почему?
Видение. И звук его имени, который чуть не расколол его череп надвое?
– Чего ты так на меня смотришь? – пробормотала Эйра, протягивая руку к подносу. Ее ладонь тряслась так сильно, что, если бы она взяла в руки чай или тарелку, все содержимое бы немедленно оказалось на ней.
Морозко шагнул вперед и поднял поднос, чтобы опустить его на кровать рядом с Эйрой.
– Не глупи. Ты едва сидишь, есть ты сама еще точно не готова. – Он взял ложку и набрал в нее немного бульона. Морозко был готов к протестам, но заметил лишь нотку небольших колебаний. Когда он поднес ложку к ее губам, Эйра немного отпила.
– Я пришел тебя проведать, и очень вовремя, потому что ты была в ванне без сознания. – Он покачал головой, поднося ей очередную полную ложку. Морозко утаил часть правды. Он все еще пытался понять, что вообще значили его видения. Его пальцы покалывало там, где их коснулся чужеродный и неведомый пульс.
– Ты что-то мне недоговариваешь. – Эйра оттолкнула ложку, но не стала сжимать зубы. Проклятые темные глаза изучали его черты, заглядывая слишком уж глубоко.
Морозко не нравилось, что она его читает. Эйре было здесь не место – главное, чтобы они оба это понимали.
– Ты ничего обо мне не знаешь.
– Так расскажи же мне, спаситель, расскажи. – Ее голос был полон сарказма, что это даже вызвало у него прохладный смешок. – Ты хотел принести меня в жертву. Сегодня это почти произошло. Наша чудесная сказка чуть не завершилась.
Морозко опустил ложку и отметил, что кожа Эйры почти вернулась к ее обычному загару. Даже губы снова стали розовыми. Он обдумал ее слова, спросил себя, что винтийцы еще знали, а что было давно уже утрачено. Как же легко люди забывали. Все, о чем они не сочиняли историй или предостерегающих легенд, оказывалось бесповоротно утеряно.
Но ледяной демон был обречен вечно пом- нить.
– А чего тут знать? Я холодный, безжалостный король. – Он провел языком по кончику острого клыка.
– Я знаю об этом только потому, что Лаку, тот мужчина, так мне сказал. Это было накануне сезона метелей, и Лаку обронил, что знал моего отца. Он сказал тогда: «Внешне ты, может, и похож на мать, но сердце у тебя отцовское». Ну, я и спросил его, а где он, мой отец. Я никогда его не знал. Даже не слышал о нем никаких историй.
– На следующий день весь замок гудел, готовясь к моему шестилетию, но я не сводил глаз с Лаку. Он сказал мне, что мой отец был начальником стражи и что моя мать использовала его удовольствия ради. А еще с его помощью она утвердила свои позиции во Фростерии, заведя наследника. Я еще даже родиться не успел, когда она убила его, так как он стал ей больше не нужен. И тех, кто был к нему близок, тоже убила. За исключением Лаку.
В комнате было так тихо, что Морозко, казалось, мог слышать, как колотится сердце Эйры. Когда ее взгляд смягчился, в нем не было жалости, за что он был ей благодарен.
– Лаку погиб позже, когда она узнала о его предательстве. Во время праздничного обеда она привела его ко мне и на моих глазах оторвала ему голову. Чудесный подарок для ребенка был, не так ли?
С одной стороны, Морозко понимал, почему его мать так поступила. Кто-то выбился из-под ее контроля, и ей было нужно утвердить свои позиции, показать придворным, что бывает, когда кто-то смеет ослушаться Ледяную Королеву. Но существовала некая грань, которую она переступала снова и снова.
Эйра нахмурилась.
– Я слышала истории о ее жестокости, но никогда в таких деталях. – Она пожевала нижнюю губу, словно раздумывая, что ей нужно сказать. А что тут было говорить?
– На сегодня, пожалуй, хватит тебе страшилок на ночь, птичка. – Он вздохнул. Ресницы Эйры затрепетали, словно она была готова уснуть. Если ему повезет, она забудет эту жуткую историю, как хотелось бы забыть ему. – Нравится тебе это или нет, но тебе нужно отдыхать. – Он потянулся было забрать поднос, но она схватила его за запястье. Он опустил взгляд на ее пальцы, комкающие льняную рубашку, но не стал стряхивать ее руки.
– Я уже на целую жизнь вперед выспалась. Со мной просто… что-то не то. Оно волнами накатывает… я чувствую себя очень странно.
Морозко протянул руку, и Эйра позволила ему провести костяшками пальцев по ее щеке. Под кожей Морозко почувствовал тот же самый пульс, что и раньше, и он стиснул зубы. Понятия не имел, что делает, но это было и не важно. Главнее всего для него было то, что она была теплой и ее больше не лихорадило.
Ему не стоило на нее давить, но что-то на задворках сознания не давало ему покоя. Видение, вопросы и потребность знать, что же в этой смертной было такое особенное.