Убийство на Аппиевой дороге

Сейлор Стивен

– Конечно же, приняла. Будь мы достаточно состоятельными, чтобы позволять себе отклонять подобные дары, мы заплатили бы за то, чтобы нам выстроили хороший новый дом, когда Клодий отобрал у нас старый.

– А не было чего-нибудь, что она предлагала, а ты отклонила?

Старшая весталка бросила на меня настороженный взгляд.

– Если ты и так знаешь, зачем спрашиваешь?

– Чтобы узнать то, чего не знаю.

Она ответила не сразу.

– Верно, было. Золотое кольцо Клодия, снятое с убитого. Она представила его как доказательство его смерти и предложила как подношение богине. Доказательство я сочла надёжным, подношение отклонила, поскольку

кольцо вряд ли может служить платой. Я сказала той женщине, что будет лучше, если она отблагодарит богиню монетами.

– А где это кольцо теперь?

– Осталось у той женщины. Больше мне ничего не известно. А теперь, думаю…

– Ещё только два вопроса, прошу тебя.

– Хорошо. Первый?

– Ты знакома с женой Милона, Фаустой Корнелией? Могла бы ты узнать её в лицо или по голосу?

Она улыбнулась очевидности моего вопроса.

– Может, и смогла бы; а может, и нет. Мне по должности довольно часто доводится встречаться с жёнами сенаторов и тех, кто занимает важные магистратуры. Узнать её среди множества людей я, пожалуй, не смогла бы, хоть она и показалась бы знакомой. Лицом к лицу я бы её узнала; но только если она не станет надвигать низко капюшон и говорить шёпотом. И последний вопрос?

– Что ты знаешь про Марка Антония?

Она рассмеялась.

– Твой первый вопрос такой очевидный, второй – такой непонятный. Мы что, уже говорим о чём-то совершено другом?

– Поверь, у меня есть причины спрашивать.

– Марк Антоний? – она покачала головой. – Сын того Антония, который не сумел справиться с пиратами?

– Он самый.

– А разве он сейчас не в Галлии? В сущности, я о нём ничего не знаю.

– Похоже, в сущности о нём никто ничего не знает. Старшая жрица, благодарю тебя за то, что уделила мне время.

– Не за что, - мягко сказала она. – Люди должны помнить прошлое и былые услуги.

– Да, верно. И помнили бы ещё лучше, если бы меньше страшились будущего.

Глава 19

– Да уж, женщина-загадка, - задумчиво произнёс Эко, когда мы, снова сев в сёдла, выехали со двора.

– Кто, старшая весталка?

– Нет, я про ту, что явилась сюда с кольцом Клодия.

– Ну, что там загадочного.

– Думаешь, это была Фауста Корнелия?

– А кто же ещё? Вообще-то со стороны Милона это было довольно вульгарно - послать жену в ближайшее святилище похваляться тем, что он сделал. Разве что идея принадлежала самой Фаусте. Это мне кажется более вероятным. Для женщины столь высокого положения у неё несколько своеобразное понятие о том, как благодарить богов за благосклонность. Фауста, вернее всего, хотела искренне возблагодарить Весту за то, что та оберегла её семью – ну, и попутно не удержалась некоторого злорадства.

– Но зачем ей понадобилось скрывать лицо? Стыдливостью она вроде не страдает.

– Ты имеешь в виду её измены мужьям?

– Да. Я же говорил: у неё явно тяга быть застигнутой в самых пикантных ситуациях. Эта Фауста не из стыдливых.

– Возможно, она рассуждала так: если не узнают её, не узнают и о Милоне.

– А смысл? Уже на следующее утро в Риме на всех углах кричали, что Милон убил Клодия.

– Верно; но к весталкам-то она оправилась сразу после боя. Так сказать, с пылу, с жару. Представь: вот только что случилось нечто ошеломляющее, нечто такое, что перевернуло всё вверх дном – и от чего словно гора с плеч свалилась. Есть чему возрадоваться – но есть и чего испугаться. Что скажут в Риме? Чем это им грозит? Может, участие её мужа можно скрыть?

Следует соблюдать крайнюю осторожность – но и непременно возблагодарить богов за нежданную удачу. И вот, пока муж размышляет, как быть дальше, Фауста потихоньку отправляется в находящийся поблизости Дом весталок. Она радуется смерти Клодия – но при этом скрывает лицо. Вот и вся разгадка, по-моему.

– Пожалуй, ты прав…

– Мне только интересно, что стало с этим кольцом. По идее, им бы следовало вернуть его вдове с посыльным, не велев ему говорить, кто его прислал. Это было бы хотя бы пристойно. Но я думаю, что оно пылится где-нибудь на полке среди спортивных трофеев Милона в его доме, и он будет доставать его и радоваться победе над давним врагом всякий раз, когда выпьет лишку.

– Но ведь это улика. В случае чего, она изобличит его с головой.

– Точно так же, как и визит Фаусты в Дом весталок, не догадайся она спрятать лицо и изменить голос. Но кольцо бесследно исчезло, а старшая весталка может сказать лишь то, что некая таинственная женщина явилась к ним в обитель, сделала подношение и просила вознести Весте благодарственную молитву. Фауста Корнелия явно умнее своего мужа.

– Во всяком случае, дурит она его только так.

– Точнее сказать, оставляет в дураках. Но вот и святилище Доброй Богини. Смотри, а Фелиции нигде не видно. Может, она послушалась доброго совета и уже двинулась на юг.

– Скорее решила, что сегодня проезжих больше не будет, и отправилась домой. Куда теперь, папа?

– На виллу Помпея. Я рассчитывал сегодня ещё побывать на вилле Клодия; но вижу, мы не успеем.

– Не успеем. Солнце садится. Думаю, на сегодня мы сделали достаточно.

– Вполне. А узнали даже больше, чем я предполагал. Теперь можно и отдохнуть.

До цели пути мы добрались без труда. Два пилона с высеченной на каждом буквой М – первой буквой имени Магн – отмечали место, где от Аппиевой дороги отходил узкий, извилистый просёлок, ведущий на виллу Помпея – в отличие от просёлка к Дому весталок, хорошо расчищенный, выровненный и ухоженный. Ветви дубов, росших по обеим сторонам, сплетались над ним, образуя сплошной навес, который летом, должно быть, защищал путников от палящего солнца. На полянах и между деревьями виднелись то тут, то там скульптуры животных. Словом, всё это больше походило на парковую аллею, нежели на лесную дорогу.

Сама вилла, находящаяся выше по склону, представляла собой длинное двухэтажное здание, среди серо-зелёных зимних тонов заметное издалека благодаря красной черепичной крыше. Едва мы въехали в ворота, как рядом тотчас появился раб, который помог нам спешиться и повёл наших лошадей в конюшню. Должно быть, другой раб поторопился известить управляющего, ибо ещё прежде, чем последний конь скрылся в конюшне, двери дома отворились, и навстречу нам вышел высокий, статный человек властного вида и с сильной проседью в тёмных волосах. Протянутое мною письмо Помпея он едва удостоил взглядом.

– Всё в порядке, мы вас ждали, - заявил он.

– Откуда же вы знали?

– Несколько дней назад господин прислал раба с письмом, извещавшим о твоём приезде.

– Как же так? Я ведь условился с ним только вчера, да и то под вечер.

Управляющий даже не улыбнулся.

– Мой господин умеет предвидеть поступки других – задолго до того, как этот другой сам решит, как ему поступить.

– Твой господин, похоже, нисколько не сомневался, что я соглашусь работать на него.

– Похоже на то, - кивнул управляющий с видом, яснее слов говорившим: «А куда ты денешься?» - А это кто с тобой?