Убийство на Потомаке
Шрифт:
— Меня просто в дрожь бросает, — неожиданно нарушила молчание Аманда с нехарактерной для нее серьезностью, глядя на остров Рузвельта. В этот момент яхта вошла в узкий канал, чтобы обогнуть остров с севера и выйти на простор Вашингтонской гавани.
— Немыслимо и непонятно, — откликнулся конгрессмен. Они обменялись еще несколькими менее эмоциональными репликами и присоединились к гостям, стоявшим у правого борта, откуда открывался вид на шпили университета Джорджтауна и острова Трех сестер — картина, менее беспокоящая душу.
—
Мак вздрогнул от звука ее голоса. Высказанные другими замечания заставили его представить тело Полин у кромки воды среди водорослей и сломанных веток.
— Правда? — Он резко повернул голову в сторону жены. — Ну конечно, ты догадалась, я думал о Полин Юрис.
— И еще о Венделе Тирни, который хочет, чтобы ты ему помог.
— Нет, — покачал головой Смит, — об этом я как раз не думал. Я выслушал его, больше ничего не могу для него сделать.
Раздался звонок, извещавший гостей, что в главной каюте подан ленч.
— Мак, не ходи.
Он посмотрел на нее вопросительно.
— Пожалуйста.
Он хмуро кивнул.
— Есть хочешь?
— Омаров? Выглядят аппетитно.
Они наполнили тарелки, поставили их на колени и приступили к еде, предоставив солнцу, свежему ветру и вкусной пище отвлечь себя от невеселых мыслей. Они мирно наслаждались прогулкой до самого входа в залив, там у дозорной башни капитан сделал большой круг, и после этого яхта отправилась в обратный путь.
К тому времени, когда судно подошло к заливу Бретон-Бей, ленч был завершен, на сервировочных подносах в бокалах стали преобладать янтарный и белый цвета. Мак и Анабела перебрались поближе к носу яхты. Они старались поймать нежную ласку слабеющих лучей клонящегося к западу солнца, их приятно бодрил ветерок, создаваемый движением судна.
— Хорошо проводите время? — спросил, подходя к ним, Вендель Тирни, с которым они мало общались в этот день.
— Мы очень довольны, Вендель, — ответила Анабела. — День замечательный и прогулка чудесная.
— Полагаю, несколько портит впечатление то, что мысли всех заняты только одним мрачным событием, — сказал Тирни. — Какие сплетни удалось услышать, Мак?
Смита очень удивил этот вопрос.
— Уверен, что все только и думают, что о Полин, несмотря на эти притворные восторги, — заметил Тирни, облокачиваясь о перила и устремляя взгляд вперед.
— Таких разговоров мало, — солгал Смит. — День уж слишком хорош, чтобы думать об убийстве. — Второе его замечание было гораздо ближе к истине.
— Но не для того, кто под подозрением.
— Думаю, ты прав. Узнал что-либо новое?
Тирни засунул руки в карманы белых брюк и уставился в палубу.
— Они закончили со вскрытием.
— Когда? — спросил Смит.
— Вчера вечером. Мне сегодня утром звонила детектив Айкенберг, я как раз собирался уходить.
На лице Смита отразилось удивление. К чему ей было сообщать об этом
— Не установили ничего неожиданного, — продолжал Вендель. — Убита тяжелым гладким предметом правильной формы. Время убийства — несколько часов спустя после заседания. — Обращаясь к Анабеле, он добавил: — Хорошенькое начало для нашего нового члена совета.
Анабела промолчала.
— Мак, нельзя ли тебя похитить на пять минут у твоей супруги?
Смит бросил вопросительный взгляд на жену.
— Конечно, — ответила она и добавила, обращаясь к мужу: — Я подожду тебя здесь.
Смит прошел вслед за Тирни через просторную спальную каюту с широкой кроватью и ванной джакузи и дальше, в самую маленькую из трех кают для гостей, которая была оборудована под кабинет.
— Мое любимое убежище, — проговорил Тирни и указал на небольшой диванчик, приглашая Смита сесть. — Когда мне нужно что-то обдумать, я вызываю команду, и мы уходим на реку. Я забираюсь в эту берлогу и начинаю размышлять. Полагаю, что в ближайшие дни мне как раз этим и придется заниматься. — Тирни уселся на край стола и продолжал: — Айкенберг звонила не только чтобы сообщить о результатах вскрытия. Она сказала, что в квартире Полин нашли письма.
— Что за письма?
— Любовные письма.
Во взгляде Смита отразились удивление и вопрос.
— Детектив сообщила, что это мои письма Полин.
— Понятно, — сказал Смит. В комнате воцарилось молчание, нарушаемое лишь ровным урчанием мощных двигателей «Мэрилин». — Ты действительно их писал? — задал Смит очередной вопрос.
— Конечно же, нет.
— Тогда почему такие письма оказались в ее квартире? Я хотел спросить, утверждает ли Айкенберг, что они подписаны тобой?
— Да.
— А ты говоришь, что их не писал, значит, это сделал кто-то другой и подписался твоим именем?
— Полагаю, что это логическое объяснение, но вот согласится ли она с ним?
Смиту не понравилось, что Тирни гадает, примет или нет полиция эту версию.
— Дарси Айкенберг говорила что-либо еще по поводу писем? Какой-то особый стиль?
— Она только сказала, что они личного свойства и могут быть названы любовными.
— Вендель, а зачем ты мне рассказал об этом?
— Потому что я не знаю, к кому мне еще обратиться, Мак, — ответил Тирни, и лицо его оживилось. — Естественно, я не могу обсуждать этот вопрос в семье. В моем распоряжении масса адвокатов, которым я плачу баснословное жалованье, многие были бы рады заняться этим делом, а есть несколько и таких, кто не прочь увидеть меня замешанным в какую-либо скандальную историю.
Смит встал, выпрямил затекшую спину и снова сел.
— Вендель, полагаю, мне должно быть лестно твое доверие. Но, честно говоря, я сейчас в таком же недоумении, как и в тот день, когда они нашли Полин. Я ничего не могу сделать для тебя, разве что только по-дружески сочувственно выслушать.