Убийство по Шекспиру (Коварство без любви)
Шрифт:
– Все же перевес на стороне членов художественного совета. Мотивы были у многих. Есть улики. Но улики косвенные. По-моему, мы надолго завязнем.
– Я еще в учебниках читала, что дела по отравлениям расследуются годами. Сейчас все больше пистолетом орудуют, ну, перышком, в крайнем случае, удушают. А у нас оригинальный способ решения проблемы, хоть и самый древний. Убивец попался очень сообразительный, талантливый, можно сказать.
– А давай, Оксана, предположим, что отравитель нацелился на членов художественного совета. И обоснование нашим предположениям
– Могли Ушаковы случайно оказаться жертвами?
– Думаю, нет. Яд бросили во время спектакля, зная, что только Ушаковы будут пить из бокала.
– Тогда, возможно, Ушаковы каким-то образом прознали о планах убийцы. Назад он повернуть не мог, потому что уже отправил партию коньяка как раз двадцать пятого октября, а это день спектакля «Коварство и любовь». Поэтому их отравили первыми.
– Возможно. Ты не забыла, что бандероли отправляла женщина?
– У меня прекрасная память. План такой. Я звоню остальным членам совета и предупреждаю, чтоб не вздумали попробовать подарок на вкус, если вдруг его получили. И чтобы завтра привезли подарки в театр. Мы с тобой тоже поедем на сбор трупов... ой, на сбор труппы! Как бы моя оговорка не воплотилась в жизнь, я ужасно суеверная. Тьфу, тьфу, тьфу! А встретимся у Петровича часиков в десять. Идет?
Едва Степа вышел от Оксаны, как позвонила Карина Гурьева:
– Степан, вы можете сейчас приехать ко мне?
– Есть новости?
– В общем-то да.
Она назвала домашний адрес, Степа запрыгнул в машину к Толику.
6
Войдя в квартиру Гурьевой, Степа открыл рот от удивления. На диванчике мирно сидела Лозовская, теребила пальчиками платочек и виновато взирала на него.
– Вы почему не пришли к следователю? – резонно спросил Степа.
– У нее больничный, – вступилась за Анну Карина. – Присаживайтесь, это надолго.
Степа слушал, иногда переспрашивая одно и то же по несколько раз. Понимал, что выглядит тупым ментом, да ведь трудно разобраться во взаимоотношениях исключительных особ, то бишь артистов. После рассказа Карины и некоторых дополнений Анны он глубоко задумался. Мозги поехали набекрень. Окончательно все расползлось.
– Давайте-ка еще раз все уточним, – сказал он женщинам, которым казалось, что они вполне толково выложили милиционеру факты. – Значит, Ушаков вернулся к жене. Он так вам заявил, да, Анна?
– Да, – кивнула та.
– А жене сказал, что вы беременная и собираетесь жить в квартире Ушаковых, потому что вас попросили из общежития? Не могу понять, зачем он солгал ей?
– Мы тоже не можем понять, – с сожалением вздохнула Карина.
– Ладно, пока опустим этот момент, он от нас не убежит, – проговорил Степа. – Вернемся к спектаклю. Вы, Анна, весь спектакль и антракт находились на сцене. Швец проходил в антракте через сцену, вы его увидели, он увидел вас... (Чуть не сорвалось с языка: и доложил следователю, по
– Это было во втором акте, перед той картиной, когда Лена и Виталий... – Аня не договорила, навернулись слезы.
– Значит, вы пили уже в конце второго акта, – призадумался Степа. – Тогда яд бросил не Швец.
– Да? – озадачилась она. – Я как-то об этом не подумала... Мне показалось, раз он так смутился, увидев меня, значит, в чем-то виноват. А может... может, он вернулся, только никто этого не заметил?
– Потом Ушакова вынесла на сцену кувшин и бокал, – рассуждал он. – Через сколько времени после того, как вы пили из бокала, она вынесла поднос?
– Я не засекала... – произнесла Аннушка, вспоминая. – Минут через пять... может, меньше. Я знала, что она придет за подносом прямо со сцены, поспешила уйти за задник, не хотела с ней встречаться.
– Выходит, примерно в течение пяти минут поднос с кувшином и бокалом оставался на реквизиторском столе? А за кулисами был кто-нибудь еще?
– В тот момент только Катерина Кандыкова.
«Значит, именно в эти считаные минуты кто-то бросил яд», – подумал Степа.
– Где находился Подсолнух? – спросил он Анну.
– Я его не видела.
– Получается, он вас видел, потом шантажировал, а вы его не видели, так?
– Да, так.
– Теперь Лопаткин, – не глядя на женщин, которые с надеждой следили за Степой, произнес он. – Лопаткин утверждает, что переспал с Еленой Ушаковой, был влюблен в нее. Она дала ему сразу же отставку...
– А у него возник комплекс неполноценности, – желчно дополнила Карина.
– Возможно, – проворчал Степа, недовольный тем, что его перебили. – Он подписал бумагу на сокращение, которую ему принес Башмаков. Ушакова об этом узнала, плюнула Лопаткину в лицо и спустя несколько дней была отравлена. Он считает себя ее убийцей.
– Все верно, – подтвердила Карина. – Только вы не думайте, что он на самом деле ее убил. Это одна болтовня, не более.
– Последнее. Швец пришел к Анне с бутылкой вина, бросился на нее, в смысле – на Анну, потом без объяснений отстал, пообещал роль и ушел.
– Вот-вот, – оживилась Аня, – его странное поведение у меня дома и убедило, что он... мог это сделать.
Степа лихорадочно соображал, кто отравитель и почему сделал это? Когда – уже знал точно. Чувствуя, что мозги плавятся, решил поделиться фактами с Волгиной. Ум – хорошо, а два – Дом советов.
– Анна, вы завтра придете на сбор труппы? – поднялся Степа.
– А надо? – испуганно пролепетала Аннушка.
– Честно скажу, не знаю, – и Степа усмехнулся, оказавшись в положении артистов, которые так же отвечали на его вопросы. – Думаю, вам все же надо пойти.
– Не нужно ей ходить туда, это опасно для жизни, – высказалась Карина. – Уже поздно, оставайся у меня, Анна, а то, не ровен час, Юлика встретишь с ножом в кулаке.
Степа пошел к выходу, но вдруг вспомнил:
– Аня, а Башмаковы с Ушаковыми ладили?