Убийство после сдачи номера в печать
Шрифт:
— Будет прибедняться! Вы отлично знаете, чего хотите. Знали уже в тот момент, когда пригласили меня обедать.
— Возможно, меня подтолкнуло какое-то предчувствие. Но пригласил я вас вовсе не потому.
Собравшись с духом, он накрыл ладонью руку Луизы, бережно перебирая ее тонкие, теплые пальцы. Девушка недоверчиво покачала головой.
— Мне никогда не дослужиться до бригадира, — продолжал Альбер. — Меня это не волнует, я не стремлюсь делать карьеру. Просто теперь, когда мне уже стукнуло сорок, подобные мысли иногда лезут в голову. Пожалуй, ходи я в приличном костюме и с портфелем, не опаздывай по утрам на службу, составляй донесения
— Конечно.
— Знаете, я даже допрашивать толком не умею. Беседую с людьми, слушаю, что мне, говорят, и верю их откровениям и лишь потом начинаю сомневаться. Преступники считают меня придурковатым, а между тем уже на следующий день я точно знаю, в чем меня обманули…
Альберу и в самом деле стало жаль себя. Девушка материнским ласковым жестом погладила его по руке.
— И все же вы удачливы, так ведь?
— Да, но… — Он уже не раз пытался уяснить для самого себя, в чем, собственно, кроется секрет его удачливости, дважды он пытался ответить себе. И в разговоре с Марианной Фонтэн, когда девушка задала ему этот же самый вопрос. Разговор состоялся во время их последней встречи, — когда Альбер объяснил ей, каким образом было подстроено убийство с помощью шахматного автомата, а Марианна сообщила, что она вместе с матерью переселяется в провинцию.
Задавал ему этот вопрос и Бришо, удивленно и недоверчиво качая головой: «Убей бог, старина, ума не приложу, как тебе удается достичь таких результатов!»
— По-моему, все дело в том, что я ненавижу преступников: грубых, жестоких, лишенных каких бы то ни было сдерживающих принципов, готовых шагать по трупам. Я чую их, как монах нечистую силу. Ну и… у других сыщиков слишком много энергии уходит на то, чтобы все положенные формальности выполнять образцово. А между тем определенные процессы должны созреть в человеке. Я хожу туда-сюда вроде бы безо всякой цели, беседую с людьми, а тем временем в мозгу накапливаются нужные сведения. Разгадка преступления зреет во мне, как живой росток. Все ненужное отмирает, а то, что важно, существенно, расцветает пышным цветом, и в какой-то момент мне вдруг становится ясно, кто убийца.
— Звучит красиво, — заметила Луиза. — Но я не верю, чтобы все было именно так. Пожалуй, вы сумели бы обнаружить таким образом убийцу в уединенном замке, в стенах которого заперто всего несколько человек. Но не в городе с пятимиллионным населением. Это всего лишь поза. Точно такая же, как знаменитая трубка и кепи Шерлока Холмса. Только не обижайтесь на меня. Расскажите-ка лучше, как глубоко пустили корни эти ваши ростки в расследовании убийства Дюамеля.
— В деле Дюамеля? — переспросил Альбер. — Не исключено, что убийство связано с его работой. Возможно, его пристукнул ревнивый муж, а может, вы или ваши приятели.
— Мы не выходили из гостиницы.
— Полно вам! Ваши приятели хорошо умеют драться?
— Там, где мы выросли, парень или умеет драться, или ему не выжить.
— Они просто справились бы с Дюамелем?
— В мгновение ока. Пырнули бы ножом, и готово дело Он даже не успел бы понять, что произошло. Но это не их работа. Наши все находились в гостинице.
— Ну, а если без ножа? Дюамель производил впечатление человека сильного.
— Мне он таким не показался, — возразила девушка. — Он был напорист и уверен в себе. Излучал физическую силу. Но был ли он сильным? — Луиза покачала головой. —
— Тот парень был вашим другом?
— Видите, вы опять ткнули наобум, а попали в самую точку. Речь идет о Жоржи. Он был тогда совсем юным парнишкой, но крепким, с литыми мускулами и уже не раз показал себя в кровавой стычке. Субъект, которого он поколотил, был такого типа, как этот ваш Дюамель. Только здоровее и сильнее. Полицейский, но не в штатском, как вы, а обычный. Время от времени он забирал ребят в участок и там избивал их. Девушек тоже. Девчонок посмазливее заставлял с ним спать. И вот однажды Жоржи взбунтовался против него.
— Дюамеля забили насмерть. На нем буквально живого места не осталось. Я на своем веку повидал немало избитых людей, но такого еще не встречал.
Луиза покачала головой.
— На сей раз интуиция вас подводит. Наши парни вмиг укротили бы его и не стали бы бить ногами, чтобы прикончить. Разве что пнули бы разок-другой, чтобы не сразу очухался.
Альберу вспомнился момент, когда приятели Луизы обступили его и молча начали сужать круг, и у него вспотели ладони. Он охотно поверил бы, что эти молодцы обычно поедают свои жертвы в вареном или жареном виде.
— Почему вы ушли с приема вместе с Дюамелем?
— Сама не знаю. — Луиза вздохнула. — Он мне совсем не нравился, но… Уж очень он был напорист. Даже не поинтересовался, желаю ли я выпить с ним, а сразу сунул мне в руку бокал, и не успела я опомниться, как мы уже беседовали с ним, уединившись в уголке. Он умел захватить человека врасплох, и как-то само собой получалось, что тебя уже заарканили, прежде чем ты успел спохватиться. Вам, вероятно, знакома подобная ситуация? Когда у вас нет никаких определенных желаний, и тут вдруг появляется человек, который совершенно точно знает, чего он хочет, и увлекает вас за собой.
— В котором часу вы ушли?
— В двенадцать.
— И куда направились?
— Он отвез меня в гостиницу. — Она покраснела, как невинная девица, упомянувшая о своем первом свидании. — Я не просила его провожать меня. Кстати, тогда он сказал, что спешит, так как должен еще с кем-то встретиться. Но мы условились о свидании на следующий день. С утра мы с девушками из ансамбля отправлялись на экскурсию, а после обеда я была свободна. Он сказал, что зайдет за мной в гостиницу. Но не пришел.
— Во сколько вы вернулись домой в субботу вечером?
— Около половины первого. Мы какое-то время разговаривали, прежде чем я вышла из машины.
— Дюамель проводил вас в вестибюль гостиницы?
— Нет. Я попросила его остановиться, не доезжая до отеля. Мне не хотелось, чтобы ребята видели нас вместе.
— Понятно, — сказал Лелак и опустил глаза в тарелку. Там было пусто. За разговором он машинально управился со шницелем по-провансальски, против которого в прейскуранте значилась баснословная сумма. Дорогостоящее блюдо не утолило голод, и Лелак с завистью поглядывал на куски мяса в тарелке Луизы. Девушка поглощала еду медленно, но верно. Время от времени она смачивала язык вином, и тогда стоявшие наизготове официанты придвигались поближе на случай, если понадобится снова наполнить бокал. Язычок у нее был острый и подвижный. Альберу, глядя на нее, вспомнился увиденный по телевизору зверек, который языком ловил мух.