Убийство Принца Теней
Шрифт:
Кроме того, он впервые оказался в присутствии рейфов без шума битвы. Здесь он ощущал их силу, чувствовал, как она пронизывает пещеру и все связи, которые с ней связаны. Монстры внизу были связаны между собой, нити темной магии связывали их друг с другом так, как он еще не мог понять. Но что-то здесь было, что-то, что он должен был узнать; он чувствовал, как это просачивается в его кости.
Он тяжело вздохнул.
— Каждая из этих мерзких тварей когда-то была человеком… — Он протянул руку и сжал ее. — Видишь, во что они превратились? Для твоего друга нет надежды, Дрю… Мне очень
— Тал! Серьезно. Откуда ты знаешь? — огрызнулся Уайлдер. — Что ты не договариваешь…
Адриенна предостерегающе подняла кулак. Они замолчали, когда она указала вниз.
Жнец в центре пещеры приостановился… Он поднял голову и принюхался.
Кровь Талемира похолодела. Мог ли он почувствовать его? Был ли он связан с…
Дрю толкнула его локтем и кивнул вправо от монстра.
— Вон там помещение за входом… Там держат пленников.
Сердце Талемира разрывалось. Он не мог этого допустить, не мог этого вынести. Он крепко взял ее за подбородок, заставив посмотреть на него.
— Хватит, Дикий Огонь. Они потеряны для тебя.
Дрю быстро и неглубоко вдохнула, взгляд ее стал еще сильнее, и она отбросила его руку от себя, словно его прикосновение обожгло.
Беззвучный крик сорвался с его губ, когда она полностью вывернулась из его хватки и скрылась в глубине пещеры.
Талемир не стал раздумывать, оставив Уайлдера и Адриенну беззвучно кричать вслед.
Он бросился за Дрю, призывая свои тени, как делал всего несколько раз до этого. Сначала он бросил их в сторону Дрю, и обсидиановые клубы скрыли ее стройную фигуру, пока она бежала по краю, пригибаясь за укрытиями, где только могла, и направляясь прямо в прихожую, которую она указала.
Талемир, скрытый во тьме, двигался по пещере, словно дымные нити, незаметно для монстров, и сердце его бешено колотилось в такт с собственной силой.
Пещера кишела рейфами и жнецами, а он петлял между ними, и его магия сливалась с их магией в ужасающем танце.
Но Дрю добралась до этого места.
И он последовал за ней.
Когда он вошел, то пожалел, что сделал этого.
Вдоль стен горели факелы, но они ничем не заглушали царящую здесь темноту. Ибо помещение было полно. Полно наарвийцев: некоторые из них уже превратились, некоторые — в середине пути, и все они были прикованы к стене, как животные. Здесь были и те, кто кричал в агонии, и те, кто рычал, размахивая когтями в маниакальном бешенстве, и те, кто не выжил.
Дрю издала придушенный крик и опустилась на колени на сырую землю перед существом поменьше, с которого клочьями свисали остатки вязаного джемпера.
— Гус? — всхлипывала она. — Гус, я здесь. Мы пришли за тобой…
Инстинкты Талемира взывали к его воле, и он свернул свои тени, перекрыв вход для их защиты, как раз в тот момент, когда Уайлдер и Адриенна ворвались внутрь с ужасом на лицах.
На мгновение они оказались скрыты от монстров, но это было неважно, ведь внутри было множество чудовищ. Одни, как и он, принимали человеческий облик — крылья, когти, черные вены на коже… Другие полностью менялись, приобретая вытянутые тела и кожистую, сухожильную плоть. Но анатомия не имела значения. Пустые, черные взгляды и зловоние говорили Талемиру
— Слишком поздно, — задыхалась Адриенна, наблюдая за состоянием своих собратьев-наарвийцев, ставших теперь созданиями ночи.
Дрю прижимала к себе хромого полурейфа, качая его на руках. Он выглядел моложе, чем ожидал Талемир, — совсем еще ребенок, с непокорной копной темных кудрей, обрамляющих бледное лицо. С прерывистым криком Дрю содрала с его худого тела изорванную вязаную одежду, обнажив крылья, свисавшие с его костлявой спины, и когти, темневшие на недвижных кончиках пальцев. Его ониксовый взгляд был пуст и немигающ. Ушел.
— Тьма забрала их всех, — потрясенно пробормотал Уайлдер, но тут его глаза нашли Талемира и расширились. Он видел, что сделал Талемир, кем он был на самом деле…
Чудовище, как и все остальные.
Как и существо, убившее его брата.
Горе сжимало сердце Талемира в кулак, но он не мог рассыпаться. Он должен был быть сильным ради Дрю, ради всех них. Он должен был сделать то, что было правильно для среднеземья, для бедных душ, у которых отняли свободу воли, чьи тела и умы были прокляты таким ядом.
С кислотой на языке и кинжалами в груди он отыскал ближайший сосуд тени и поднял свой клинок.
— Какого черта ты делаешь? — Голос Дрю прорезал все остальное.
Талемир не мог смотреть на нее, не мог вынести того, что было написано на ее лице. Он смотрел только на бедного ублюдка и неконтролируемые ониксовые ленты, распускающиеся вокруг него.
— Покончим с этим.
— Нет.
Но Дрю не понимала пытки. Дрю не могла понять, что для этих существ нет никакой надежды. Он был Боевым Мечом, когда его обратили, и был им сейчас. Благодаря силе Великого Обряда он обладал силой и выносливостью, которых не было у этих несчастных. Его учили сражаться со злом, сколько он себя помнил, и это его спасло. Но наарвийцев было не спасти. Они поддавались проклятию; многие уже поддались. Самое милосердное, что он мог сделать, — избавить их от страданий и уничтожить, пока они не пополнили армию тьмы снаружи.
— Это правильный поступок, Дрю… — Он поднял меч.
В воздухе полыхнуло движение.
Сталь зазвенела, когда мечи встретились.
Дрю отразила его удар, встав между наарвианскими рейфами и ним.
— Я прошла весь этот путь, — прошипела она, ее прекрасное, залитое слезами лицо исказилось от ярости. — И сделала это не только для того, чтобы ты убил их сейчас.
— Дрю, — умолял он. — Не делай этого.
— Тебе придется пройти через меня, Талемир.
Талемир не ослабил хватку на своем мече.
— Я не хочу причинять тебе боль.
— Ты уже причинил. — Серебристые глаза Дрю ожесточились.
Но Талемир не мог оставить все как есть, не мог позволить рейфам пополнить свою армию людьми, которые когда-то были невинными наарвийцами. Он должен был обезвредить Дрю, а затем сделать то, что должно быть сделано.
Она никогда не простит ему этого.
Но если он этого не сделает, то не простит и себя.
Он отбил ее клинок в сторону, но она отступила влево и нанесла точный удар в бицепс.