Убийство Серай

Редмирски Дж. А.

— Ах, вот вы где, — встречает нас Винс Шоу, ассистент Гамбурга, как только мы выходим из лифта. — Вы уже уходите? Вам стоит остаться подольше. Люсинда собирается для нас сыграть. — Он стоит с аккуратно сложенными перед собой руками.

Я улыбаюсь и качаю головой.

— Я бы с удовольствием, но мне необходимо попасть на ранний рейс.

— Но я хочу остаться, — говорит Сэрай в роли Изабель и в её голосе слышны жалобные нотки.

— Не в этот раз, — отвечаю я. — Ты же знаешь, я всегда пропускаю ранний рейс, если, по крайней мере, до этого

часов шесть не посплю.

— Пожалуйста, Виктор? — она кладет голову на моё плечо.

Я игнорирую ее наигранные усилия и протягиваю руку Винсу.

— Был рад с вами познакомиться, — говорю я.

— Я тоже. Возможно, вы сможете насладиться вечеринкой чуть больше в следующий раз.

— Возможно.

Я провожу Сэрай к выходу. Как только мы проходим к высоким двойным дверям, то слышим голос Гамбурга с четвертого этажа, и холодок пробегает по коже.

— Виктор Фауст, — кричит он на весь особняк.

Я чувствую сердцебиение Сэрай сквозь ее ладонь, когда она вцепляется в мою руку.

Отойдя от двери и выйдя на свет, я могу лицезреть его полностью. Он быстро привел себя в порядок, рубашка заправлена в брюки, седые волосы мокрые от пота и зализаны назад, скорее всего, пальцами, а не расческой.

Мгновение тишины, хотя и короткое, вносит определенное напряжение. Мне кажется, Сэрай перестала дышать.

Гамбур улыбается, держась за перила балкона.

— Надеюсь на скорую встречу, — говорит он.

Я киваю.

— До скорого.

Швейцар открывает перед нами дверь, как только мы собираемся выходить. Никто из нас не ощущает себя в безопасности, пока мы не проехали по длинному подъездному пути и не миновали ворота, не будучи при этом остановленными или застреленными.

Я кружу по городу еще минут тридцать, прежде чем вернуться в отель, чтобы убедиться, что за нами нет слежки. Сэрай молчит все это время, уставившись в лобовое стекло. Она не выглядит травмированной. Сэрай во мне сомневается. Ей уже не нравится принятое решение быть частью случившегося.

— Сэрай…

— Что это было? — кричит она, смотря на меня. — Почему целью была эта женщина? Она была безобидна, Виктор. Ей нужна была наша помощь. Она была невинной. Это так очевидно!

— Ты уверена в этом? — спрашиваю я, сохраняя спокойствие.

Сэрай начинает кричать на меня, но затем останавливается и открывает рот.

— Может и нет, — говорит она. — Но он держал её в той комнате, накаченной наркотиками. Беспомощной. Узницей. Я не понимаю… — Она снова смотрит в лобовое стекло.

— Так только выглядит, — отвечаю я. — Но Мари Гамбург заслужила такую участь, как и сам Артур.

— Тогда кто заказал убийство? — спрашивает она, её взгляд сфокусирован на мне. — Зачем убивать её, а его нет?

— Мари Гамбург сама заказала свое убийство, — отвечаю я, и Сэрай смотрит на меня с недоверием. — Они оба была вовлечены в бесчисленное количество случаев насилия и убийств, случайные смерти по причине сексуальной асфиксии, однако убийства покрывались огромными

банковскими счетами. Большую часть брака они провели в таком стиле. Год назад Мари Гамбург, если верить ей, решила, что хочет покончить с такой жизнью. Её одолели собственные демоны. Когда она попыталась поговорить с Артуром о том, чтобы выйти из дел, прося о помощи и исправлении их жизни, он отвернулся от неё. Короче говоря, он использовал её пристрастие к героину и держал запертой в той комнате, чтобы она не смогла разрушить все, что у них было. Но Артур любил её. Своим извращенным способом, но любил. Это стало очевидно по его реакции на её смерть.

Сэрай медленно качает головой, пытаясь принять правду.

— Как ты обо всем этом узнал?

— Я прочитал файл, — объясняю я. — Я так обычно не поступаю, но в данном случае посчитал необходимым.

— Потому что я была рядом, — понимает она, и я киваю в знак согласия. — Ты знал, что я начну задавать вопросы.

— Да.

Она отворачивается.

— Как она смогла так долго скрываться от общественности. Кто-то же должен был что-то знать. Их дети. В письме сказано, что у них были дети.

— Есть, — отвечаю я. — Двое детей живут где-то в Европе и не хотят иметь ничего общего со своими родителями. И Гамбург не держал Мари полностью скрытой от общественности. Он утверждал, что сидел рядом с её кроватью, так как у неё был рак в терминальной стадии. И каждый раз, когда появление на публике было необходимым, чтобы избежать всяких подозрений, он одевал её, накачивал и сажал в инвалидное кресло позади себя на несколько минут. Этого было достаточно для людей. Все видели, что Мари Гамбург выглядит так, как будто действительно умирает от рака из-за её веса и влияния героина. Никто не задавал вопросы.

Я проезжаю мимо швейцара по парковке отеля и выключаю двигатель. Некоторое время мы молча сидим, окутанные тусклым серо-голубым светом, что исходит от встроенных в потолок над нами светильников.

— Но как она заказала свое собственное убийство? — Сэрай проводит рукой по волосам. — Я просто не…

— У некоторых лиц был доступ в ту комнату, где её скрывали. Горничные. Нелегальные иммигранты. Артур Гамбург знал, что они будут молчать, опасаясь быть выдворенными на родину и вполне довольствуясь своими жизнями. По крайней мере, так он думал, потому что одна их горничных все-таки помогла Мари Гамбург.

— Ей просто следовало самой себя убить, — говорит Сэрай. — Если бы я была на её месте, то не стала бы проходить через все эти трудности.

— Да, если бы ты смогла все сделать сама. Подобных людей много, Сэрай. Готовых умереть, но не обладающих духом реально сделать это.

Она не произносит ни слова.

— Ты думаешь, они придут за нами? — спрашивает Сэрай.

Я открываю дверь, выхожу из машины и обхожу её, чтобы открыть дверь также перед Сэрай.

— Сейчас нет. Он бы не отпустил нас, пока мы были там. — Я протягиваю ей руку. Она кладет ладонь в мою, и я помогаю ей выйти из машины.