Убийство в долине Нейпы

Осборн Дэвид

Я пристально разглядывала фотографию. На ней на фоне виноградников и заснеженных горных вершин были запечатлены десятки людей различного возраста и обличий. Большинство — явно швейцарские крестьяне. Среди них я не сразу разглядела два знакомых мне лица. Первый — сам Джаконелло. Судя по его виду, снимок был сделан сравнительно недавно. Второе же продтвердило мои самые смелые предположения. Сердце мое отчаянно забилось от волнения, которое я изо всех сил постаралась скрыть.

— Это, должно быть, ваши швейцарские виноградники и ваша семья? — осведомилась я как можно более непринужденно. — Какие очаровательные люди и какое чудесное место для виноградарства!

Джаконелло неопределенно хмыкнул и от комментариев

воздержался. Я указала на фигуру рядом с ним.

— А кто этот симпатичный молодой человек? Тоже ваш родственник?

Он не заметил ловушки.

— Мой племянник, — сказал он. — Но если он рассчитывает все это заполучить, — старый магнат обвел рукой кабинет, имея, конечно, в виду весь замок, — то пусть еще сперва мне докажет, что он этого заслуживает.

Молодой человек на фото был Роландом Груннигеном.

Выйдя из кабинета в зал, я поблагодарила Джаконелло за гостеприимство и сказала, что воспользуюсь услугами его Бюро по связям с общественностью. Он кивнул, давая понять, что долее меня не задерживает, и лакей укатил его прочь.

Я спустилась к ожидавшему меня тягачу. На платформе уже стоял мой планер. Крылья были убраны и аккуратно сложены. Вместе с водителем прибыл аэропортовский управляющий. Он не очень-то радовался моей вынужденной посадке из-за неполадок с рычагами. Но я рассказала ему правду, и это его сразу успокоило.

В придорожном ресторанчике на окраине Лос-Оливос мы заказали жареное мясо под соусом «кари», запили его холодным пивом, после чего распрощались, и я отправилась обратно в долину Нейпы.

Глава 22

На обратном пути, проезжая мимо огородов, фруктовых садов и виноградников, я кое-что все-таки для себя уяснила.

Отказавшись отвечать на поставленный мною вопрос, Джаконелло тем самым признал, что он зарился на «Аббатство», чтобы взять наконец реванш за свои швейцарские унижения. С его-то деньжищами он мог купить половину долины Нейпы, если бы только пожелал. Людские жизни не представляли ценности для этогб старика. Я была убеждена, что он приказал своему племяннику вредить «Аббатству» как только можно, и теперь не сомневалась, что Грунниген был наверняка повинен в убийстве Гарсиа-Санчеса. В душе я упрекнула себя за то, что раньше сама не углядела связи между ним и Джаконелло. Своеобразный французский акцент Груннигена был весьма характерен для жителей франкоязычных кантонов Швейцарии. Если Лурина знала, что Грунниген — племянник Джаконелло, то это вполне объясняло ее отношения с ним. Он станет наследником несметных богатств дядюшки, если сумеет доказать ему преданность, повергнув «Аббатство» к его ногам. Я вспомнила улыбку Лурины, когда Лиз и Хестер спорили перед обедом в день убийства Хестер. Лурина уже знала о предложении пивовара, сделанном через Хестер, и, очевидно, сообразила, что если об этом поставить в известность Джаконелло, то он сразу перекроет названную пивоваром сумму. Этой же цели служили фальшивые налоговые отчеты, которые я обнаружила в ее секретере. Представив «Аббатство» более богатым, чем оно было на самом деле, можно было убедить Джаконелло увеличить предлагаемые им суммы настолько существенно, что Сэлдриджи будут просто не в состоянии сказать ему «нет». Грунниген тогда наверняка заслужил бы похвалу своего дяди и, соответственно, наследство.

Знала ли Лурина, что Грунниген убил Гарсиа-Санчеса? Возможно, и знала, если Грунниген был достаточно глуп, чтобы ей об этом рассказать. Жизнь бедного мексиканского сезонника вряд ли значила для нее больше, чем для Джаконелло.

Но каким образом Гарри Чарвуд причастен к этим махинациям? Вспомнив ярость в глазах Джаконелло, когда я произнесла имя Гарри, я сообразила, за что его ненавидел швейцарец. Гарри его шантажировал! Ситуация для шантажа была превосходной. Очевидно, Чарвуду было известно, что Грунниген приходится племянником

Джаконелло и что в Груннигене без риска ошибиться можно подозревать или вредителя, или убийцу. Кроме того, шантаж соответствовал характеру Гарри. В роли убийцы я не могла его себе представить, но ничего не стоило вообразить его держащим пистолет у чужого виска и хохочущим при этом своим громовым смехом. Но, угрожая разоблачить Груннигена и таким образом ославить Джаконелло как соучастника преступления, он мог потребовать от отшельника-миллиардера соответствующую мзду и за свое молчание, и за то, что он убедил Сэлдриджа продать имение. И если Сэлдриджи теперь примут его последнее предложение не продавать имение, а сдать ему в аренду пустоши, то деньги на аренду Чарвуд тоже получит от Джаконелло. Ничего удивительного в том, что швейцарец его так ненавидит. Гарри вовлек бы его в операцию по спасению Сэлдриджей от банкротства, тогда как Джаконелло мечтал заполучить вожделенное имение Сэлдриджей.

Свернув на узкую дорогу к долине Нейпы, я по спирали стала подниматься к «Аббатству». Приближаясь к виноградникам Чарвуда, я замедлила скорость и, подъехав к воротам, затормозила. Глядя на длинный немощеный въезд к его обшарпанному дому, я подумала, не заехать ли, чтобы порыться в фотографиях, а заодно и в банковских документах Чарвуда. Если там зафиксированы необъяснимые денежные поступления на его счета, то это подтвердит мои подозрения, что он зарабатывал деньги шантажом. Правда, мне придется заявить об этом в полицию, а я не жаждала встретиться лишний раз с Богнором, не имея веских фактов в подтверждение моей версии.

Солнце уже садилось, тени на виноградниках становились все длиннее, и мысль о том, чтобы снова побывать в чарвудовских владениях после того, что здесь со мной случилось, показалась мне слишком рискованной. В итоге мой порыв иссяк, и я поехала дальше.

Я почти уже добралась до «Аббатства», когда навстречу мне вынесся автофургон Сэлдриджей. Приблизившись, они помигали мне фарами, предлагая остановиться. Я затормозила. Джон и Лиз остановились рядом со мной.

— Брайант разбился в своем чертовом «феррари», — сказал Джон. — Только что нам позвонили из госпиталя Фриско.

Лиз, сидевшая рядом, прервала его:

— Маргарет, мы вам позвоним и сообщим о состоянии Брайанта.

Я поехала дальше, весьма встревоженная происшествием с Брайантом.

Но когда я въезжала в «Аббатство» через опять уже неохраняемые ворота, мое огорчение уступило место совсем иному чувству. Неожиданно мне пришло в голову, что Джаконелло после моего отъезда мог устроить мне проверку и установить, что я живу в «Аббатстве», а затем дать соответствующую команду своему племяннику. Богнор отовсюду убрал своих оперативников, и я чувствовала себя в «Аббатстве» одинокой и беззащитной. Чтобы успокоиться, необходимо было узнать, где Грунниген.

В холле меня встретил Хозе. Он сообщил, что обед будет подан через двадцать минут.

— Обедать будете вы и мисс Лурина, — сказал он.

С грустью мы с Хозе обсудили, как не повезло Брайанту, после чего я спросила:

— Скажите, Хозе, а где сейчас находится мистер Грунниген?

За него ответила Лурина. Она так тихо спустилась по лестнице, что ни я, ни Хозе за разговором не расслышали ее шагов.

— Он уехал на вечер в Нейпу, — сказала она. — А зачем он вам? Я нашлась молниеносно:

— Лиз попросила меня сообщить ему о несчастье с Брайантом. Если, конечно, он еще не слышал об этом. Я встретилась с Лиз и Джоном, когда поднималась по холму.

— Я ему уже сказала, — бросила она, уходя в столовую.

Мысль об обеде наедине с Луриной не вдохновляла. Вряд ли я могла ей доверить то, что узнала о Груннигене. Знала она или не знала, что он — преступник, но деньги Джаконелло могли для нее быть дороже моей жизни. Разыскав Груннигена по телефону, она могла вернуть его в «Аббатство».