Убийство в долине Нейпы
Шрифт:
— Приедут сегодня после обеда со своей техникой — механическим подборщиком, грузовиками и прицепами, — сказала Лиз. — Таким образом мы хоть в этом году отгоним волка от дверей. Это все, что мы в состоянии сделать.
Они с Джоном вышли, а я решила позвонить Клаудсмиту, чтобы рассказать о моей встрече с Турбо. Мне хотелось также получить от него хотя бы скудную информацию об успехах Богнора.
Клаудсмит сам поднял трубку и с нескрываемым удовольствием, хихикая, выслушал мою победную реляцию о взятии штурмом крепости «Турбо».
— Богнор скорее всего больше не будет таскать
— Это почему же?
— А он прицепил к вам «хвост» и вчера вечером сообщил мне, куда вы ездили.
То-то я так легко выехала из «Аббатства» через охраняемые главные ворота, подумала я и упрекнула себя за недогадливость. Могла бы и сама сообразить, что Богнор установит за мной слежку.
— Того и гляди он придет к выводу, что от вас больше хлопот, чем пользы, — сказал Клаудсмит. — Турбо — фигура в нашем штате, он водит дружбу с людьми, перед которыми Богнору придется в случае чего держать ответ. Главный прокурор штата и губернатор — приятели Турбо. Он щедро финансирует их политические кампании.
Клаудсмит желал услышать все, что я вызнала. Я рассказала, как Алиса пыталась заручиться поддержкой Марселя, чтобы выкупить у Джона имение. Но я не обманула доверия Марселя и не выболтала старику, что у Алисы был с ним роман. Я сообщила, что старый Саймон Сэлдридж менял завещание. И тут внутренний голос подсказал мне, что не стоит, пожалуй, слишком распускать язык. Клаудсмит выудил из меня куда больше информации, чем я от него. Когда я поинтересовалась успехами полиции, он ответил, что ничем новым похвастать они не могут. Уж не скрывает ли от меня что-то этот старый газетный хитрец?
И мое раздражение прорвалось. Высказав мысль, что Алису могли убить те, кто усмотрел в ней опасную конкурентку, я не выдержала и добавила:
— Можете поделиться этой версией с вашим другом Богнором.
Он отреагировал довольно резко:
— Богнор мне не друг и не родня.
Закончив наш разговор на этой резкой ноте, я снова осталась наедине со своими мыслями.
Хорошие мысли приходят на бегу, подумала я. Не пробежаться ли? Я надела кроссовки и вышла из дома. Полицейский у ворот внимательно оглядел меня с головы до ног, но ничего не сказал. Я выбежала на пустынное шоссе.
Обычно бег трусцой помогает мне собраться с мыслями. Так было и на этот раз. Пробежав полмили, я вдруг обнаружила нечто общее во всех трех убийствах. Раньше я об этом всерьез не задумывалась. А теперь меня даже удивило, почему мне раньше не пришло в голову одно совершенно очевидное обстоятельство.
Сама дикая жестокость убийства указывала на какой-то более серьезный мотив преступления, нежели жадность. Убивающий ради денег применит яд, пулю, даже удавку, но не поступит с жертвой так, как поступили с Гарсиа-Санчесом, Хестер и Алисой. За всеми этими убийствами чувствовалась сатанинская злоба, ненависть, долго копившаяся и наконец выплеснувшаяся наружу ярость. Возможно даже, что все убийства совершил какой-нибудь мерзкий психопат.
День был теплый, но от этой догадки меня пробрал озноб. Брайант советовал мне соблюдать осторожность, и Марсель тоже высказал предположение, что я вышла на след психопата-извращенца.
Мои размышления прервал внезапный гудок проезжавшего мимо пикапа. Я вздрогнула и обернулась. Из кабины на меня взирала луноподобная рожа Гарри Чарвуда с рыжими усами. Я остановилась, и он затормозил. Находясь от меня в нескольких футах, он заорал так, словно нас отделяла друг от друга добрая миля.
— Ага! — заорал он. — Вот она, та самая миленькая дамочка, которую я так жаждал видеть.
Без дальнейших разговоров он вывалился из кабины. Его огромная потная туша, казалось, превосходила размерами пикап. Я хотела было дать деру, но передумала. Если он убийца, то запросто догонит меня на своем пикапе и задавит — один несчастный уже погиб здесь. А сейчас на шоссе, кроме нас, никого не было. Но обращение «миленькая дамочка» внушало надежды на мирный исход.
— Послушай! — закричал он. — У твоего Сэлдриджа — каменная башка. Он со мной говорить не желает, не подходит к телефону, а эта дурацкая полиция не пропускает меня в «Аббатство». И до брата его я никак не могу достучаться. Хорошо, если бы ты им обоим от меня кое-что передала.
— Попробую. А что именно?
— Есть прекрасный выход из всех их неприятностей, — сказал он. — И из моих тоже. Я вот что надумал. Если у них ума не хватает продать мне все «Аббатство», ладно, пусть так, — тогда я у них арендую только пустоши на холмах. Лучше, чтоб полбуханки досталось, чем подохнуть с голоду, верно я говорю? — И он громогласно расхохотался. — Скажи им, что я посажу там виноград, а им буду выплачивать пятьдесят процентов прибыли с каждого нового урожая. Так они смогут продержаться на плаву, пока дела у них раскрутятся. Хоть будет чем покрыть задолженность банкам. Да и я неплохо подзаработал бы, продавая виноград таким воротилам, как «Братья Галло» или «Турбо».
Итак, он отказался от идеи купить все «Аббатство»! Он предлагал честную сделку, смахивавшую даже на предложение помощи! Я не верила своим ушам.
— Ну, — загрохотал Чарвуд, — что ты думаешь? Хороший бизнес для всех участников, не правда ли? Вот что значит честная сделка! И передай Сэлдриджам, что я хотел бы взять аренду на шесть лет с правом продления срока. Три года понадобятся, чтобы кусты стали плодоносить и пошел сортовой виноград. Я буду выращивать его так, что сам Джон с его гонором не придерется. Еще три года у меня уйдут на возмещение затрат, а Сэлдриджи за эти шесть лет без труда расплатятся с банком — так им и передай.
Не знаю, что меня дернуло за язык, но я спросила:
— Ну, а как насчет Джаконелло?
Он уставился на меня.
— Джаконелло? А он тут при чем?
— На каком этапе он войдет в сделку? Ведь сделка-то с ним? Или с вами?
Он явно не ожидал такого вопроса. А когда понял, спросил:
— Опять за старое? Будто я подослан Джаконелло? Так, что ли? — Он вдруг сделался серьезным.
— Да. А разве это не так?
Глаза Чарвуда сузились, он покраснел от злости, влез в пикап и захлопнул за собой дверцу.