Убийство в приличном обществе
Шрифт:
Конечно, во всем, как всегда, обвинили полицию. Авторы писем особенно подчеркивали, что нас никогда не бывает рядом, когда мы нужны. Чаще всего употреблялись слова «деньги налогоплательщиков».
— Откуда они узнали? — осведомился разгневанный Данн, стуча кулаком по расстеленной на его столе газете. — Конечно, трудно предполагать, что они не узнали бы о мертвой женщине, обнаруженной в парке. Но кто сообщил им о так называемом Речном Духе?
— Сэр, позвольте изложить мои соображения, — попросил я. — Как только в печати появился рассказ о задушенной женщине, одна из уличных
— Именно этого я и боялся! — вздохнул Данн, потирая голову. — Можно усилить патрули, которые обходят набережные. Но если маньяк ищет жертвы и в парках…
— Мы по-прежнему не знаем, сэр, существует ли Речной Дух на самом деле и он ли убийца. По словам Дейзи Смит, девушки, с которой я встретился на мосту, Дух схватил ее руками за горло. Ни о каком шнуре она не упоминала.
— Значит, он изменил стиль, — буркнул Данн.
— Зачем ему менять стиль, сэр?
— Да затем, что девушки от него сбегают! И уж следующую жертву он твердо решил не упустить!
Такая версия уже приходила мне в голову, но, хорошенько поразмыслив, я отказался от нее.
— В таком случае, — возразил я, — почему он воспользовался обоими способами в одну и ту же ночь? На шею Дейзи он никакой петли не набрасывал.
— Откуда мне знать, что творится у него в голове?! — заревел Данн. — Мы имеем дело с сумасшедшим! Судя по всему, на следующую жертву он может наброситься с ножом. Росс, он мыслит иррационально.
Речной Дух, которого мы пока так называли за неимением лучшего прозвища, возможно, и мыслил иррационально в обычном смысле слова, но у него имелись свои причины поступать так, как он поступал. Может быть, он ненавидел проституток или ему просто нравилось пугать девушек своим зловещим видом. Может быть, он собирался лишь запугивать их до смерти. Руки на горле намеревались напугать, но не убить. Так я рассуждал. С другой стороны, убийца Аллегры Бенедикт вышел из дому с мотком шнура в кармане. Значит, он заранее задумал убийство.
Вслух я согласился с суперинтендентом: да, разумный человек не станет одеваться в саван и рыскать по улицам в тумане, нападая на уличных женщин. И все же я сомневался, что одну из них он схватил за горло, а для другой приготовил петлю, и все это в одну и ту же ночь. Правда, своими последними умозаключениями я с Данном не поделился. Он был не в том настроении, чтобы слушать.
В тот же день я познакомился с Джорджем Ангелисом. Моррис, как и было велено, отправился искать ювелира Тедески и бывшего дворецкого Бенедиктов, Мортимера Сеймура. Молодой Биддл с радостью бросился на Пикадилли искать мальчишку-подметальщика. Я же поехал в Галерею изящных искусств Бенедикта.
Здание с довольно скромным фасадом располагалось на южной стороне Пикадилли, недалеко от парка. Мне показалось, что близость галереи к тому месту, где нашли убитую Аллегру Бенедикт, имеет какое-то значение. Но какое, я пока не знал. К сожалению, я еще многого не знал. Ну а галерея чем-то напоминала похоронное бюро: двери и оконные переплеты были выкрашены черной краской.
Хотя на двери не висело таблички «Закрыто», галерея оказалась заперта. Я решил, что управляющий, Джордж Ангелис, впускает только постоянных, солидных клиентов. Впрочем, постоянные клиенты сейчас наверняка избегают галерею, боясь попасть в лапы репортеров. Я долго звонил в колокольчик. Наконец за стеклом появилась фигура молодого человека, который жестом приказал мне убираться. Я с грустью подумал, что совершенно не похож на постоянного клиента. Наверное, молодой человек принял меня за репортера. Я произнес одними губами слово «полиция». На лице молодого человека застыло смиренное выражение, он отпер дверь и впустил меня.
— Спасибо, — сказал я. — Инспектор Росс из Скотленд-Ярда.
— Да, сэр, — вежливо ответил он и стал ждать, пока я объясню, чего хочу.
Я пришел в замешательство; он ведь наверняка знал, по какому делу я пришел. Об этом мне сказала гримаса, которая появилась у него на лице, когда я упомянул о своем роде занятий. Но, увидев его вблизи, не по ту сторону стекла, я был также поражен его внешностью. Он оказался очень молод; на мой взгляд, ему было не больше двадцати — двадцати двух лет. Более того, он был настоящим красавцем. Непривычно давать такое определение мужчине, и все же это было именно так.
Его черты были классически правильными. Такие лица, как у него, можно увидеть разве что на античных статуях. Кроме того, он был очень бледен. Молодой человек молча ждал моих вопросов с выражением невозмутимым и несколько печальным, скрестив руки на груди. Он напомнил мне кладбищенского ангела. Я подумал, что он наверняка процветал бы в похоронном бюро… Нет! Я тут же поправил сам себя. Такой юноша наверняка стал бы натурщиком… Да, именно! Может, так оно и есть?
— Мне нужен мистер Ангелис, — начал я. — Он здесь?
С тем же невозмутимым видом молодой человек ответил:
— Мистер Ангелис у себя в кабинете, сэр. Я скажу ему, что вы пришли. — Он зашагал прочь.
— Одну минуту! — остановил его я. — Как вас зовут?
— Грей, сэр. Фрэнсис Грей. — Он грациозно поклонился. — Последние полгода я служу помощником мистера Ангелиса.
— И вы были здесь в прошлую субботу, когда в ваш магазин… в галерею… пришла мисс Марчвуд в поисках миссис Бенедикт?
— Да, инспектор. Мы вместе с мистером Ангелисом отправились искать миссис Бенедикт. Все зря!
Казалось, меланхолия — естественное состояние этого юноши. Возможно, в данных обстоятельствах его поведение и было уместным, однако мне показалось, что он не смеется и не шутит даже в лучшие времена.
— Вы заходили в парк?
— Конечно нет! — обиженно ответил мой собеседник. — Во-первых, мне и в голову не могло прийти, что она отправилась в парк. И потом, в таком тумане я мог бы обойти весь парк и не найти ее. Нет, в парк я не заходил.
Я различил в его голосе вежливый упрек.