Убийство в приличном обществе
Шрифт:
— «Мы»? — быстро спросил я. — Кто это «мы»? Кто написал записку или на словах попросил миссис Бенедикт прийти в тот день в парк?
Причард пылко затряс головой:
— Никакой записки не было. Мисс Марчвуд передала ей, что мистер Фосетт будет ждать ее в условленном месте. Все было как обычно. Он не писал ей, а передавал устно… Изабелла Марчвуд тоже виновна! Она содействовала Аллегре Бенедикт, помогала ей соблазнить пастыря!
— Изабелла Марчвуд принимала во всем участие? — недоверчиво воскликнул Данн. — Она злоумышляла против своей хозяйки?!
Причард снова сердито затряс головой:
— Нет-нет, разумеется, нет. Она думала, что мы собираемся только поговорить с Аллегрой Бенедикт, убедить
— Значит, — раздраженно перебил его я, — вы и мисс Марчвуд были заодно? Она передала ложное сообщение. Вы ждали у дуба, где миссис Бенедикт вместо Фосетта встретила вас. Но вы решили убить миссис Бенедикт, ничего не говоря своей соучастнице. Значит, убийство задумали вы?
— Нет, — с сожалением ответил Причард, — не я. Она.
— Ничего не понимаю! — проворчал Данн.
Зато в моей голове забрезжила догадка.
— Вовсе не вы задумали убить миссис Бенедикт, и мисс Марчвуд, бедняга, понятия не имела, что вы намерены сделать. За всем стоит кто-то третий. Вы вместе все задумали. Несчастная мисс Марчвуд стала вашим орудием. Вам велели убить миссис Бенедикт, а позже — и мисс Марчвуд, чтобы она не пошла в полицию и не выдала вас, так?
— Ну да, — закивал Причард. — Я выполнял приказы. — Он горделиво улыбнулся.
— Но кто, кто отдавал вам эти приказы? — заревел Данн.
Причард бросил на него удивленный взгляд:
— Конечно же миссис Скотт! — Он просиял. — Миссис Скотт — добропорядочная дама. У нее высокие нравственные принципы… — Подумав, он добавил: — И она всегда была очень хорошей покупательницей.
После такого мы с Данном оторопели. Биддл смотрел на нас разинув рот. От неожиданности он даже выронил карандаш. Карандаш ударился о пол, и Биддл извинился. Чары были разрушены.
— Что же произошло потом? — спросил я.
— Ничего, — ответил Причард. — Я вернулся в лавку.
— А миссис Скотт? Что она делала, когда вы убивали очередную жертву? Как она вела себя потом?
— Миссис Скотт там не было, — ответил Причард. — Я был один.
— Но вы сообщили миссис Скотт о том, что случилось? — спросил Данн. — Ведь вам, наверное, не хотелось, чтобы она узнала о ваших подвигах из газет?
— Да, в самом деле, — закивал Причард. — В тот же вечер я пришел к ней домой и все рассказал.
— А что она? — хором спросили мы с Данном.
— По-моему, обрадовалась, — с необычайно самодовольным видом ответил Причард. — Она велела мне возвращаться к себе в лавку и никому ничего не говорить.
Мы с Данном переглянулись. Значит, миссис Скотт не удивилась. Она знала, что Причард собирается убить Аллегру Бенедикт.
— Расскажите о следующем убийстве, об Изабелле Марчвуд, — велел Данн.
Причард перестал самодовольно улыбаться.
— Мне было очень жаль ее, в самом деле очень жаль. Она была доброй, набожной женщиной. Но она уклонилась от узкой тропы добродетели. Она передавала пастырю письма от миссис Бенедикт. Потом ее охватило раскаяние; она поняла, что согрешила! Миссис Скотт боялась, что она проболтается, возможно, даже пойдет в полицию, но, скорее всего, обратится к мистеру Бенедикту. Мисс Марчвуд, видите ли, по-прежнему жила в его доме, он называется «Кедры». Очень красивый дом! Итак, она по-прежнему жила под одной крышей с мужем Аллегры Бенедикт, и ее придавило чувство вины. Так что все возможно, верно? Она вполне могла ему признаться!
— Расскажите, как все происходило, — велел я.
Причард охотно подчинился:
— По воскресеньям, после собраний общества трезвости, я возвращался к себе в Клапам на поезде, который отправляется с вокзала Ватерлоо. И в то воскресенье я поступил так же. Когда я выходил на улицу, то заметил, что к мисс Марчвуд подошла миссис Росс… — Причард метнул на меня испепеляющий взгляд. — Прошу
Я не собирался его прощать, но не успел ничего сказать.
— Продолжайте! — рявкнул Данн.
— Я спрятался за дверью и стал ждать, пока миссис Росс и ее служанка, Бесси Ньюмен, не скроются из вида, потому что я не хотел, чтобы миссис Росс приставала с расспросами и ко мне. По-моему, она на все способна! Видите ли, я не знал, что творится в ее голове, в голове у вашей жены… — Он снова наградил меня свирепым взглядом. — Но потом я поспешил к вокзалу Ватерлоо, мне не терпелось добраться до дому.
— Вы не собирались в ту ночь переодеваться и пугать уличных девушек? — спросил я.
Причард уныло покачал головой:
— Нет, я подумал, что Духу необходимо на время затаиться. О нем так шумели и столько написали в газетах! — Он снова самодовольно улыбнулся. Видимо, собственная слава, пусть даже и дурная, необычайно радовала его. Потом он вздохнул и доверительно продолжал: — Но, знаете, мне его недоставало. Хотелось выйти и погулять в моем саване. Я ведь проделал большой труд. Специально запачкал саван кровью из лавки. Мне не терпелось снова выпустить Речного Духа на волю. Вот почему в прошлое воскресенье я прихватил костюм на собрание. Мистер Фосетт не смог продолжить свое благое дело; вы его арестовали. Зато я мог продолжить свое… В общем, когда в тот день я попал на вокзал Ватерлоо, снова встретил там мисс Марчвуд. Она обрадовалась мне и спросила, не передам ли я от нее записку миссис Скотт, если только мы найдем перо и бумагу. Пера у меня не было, зато нашелся карандаш. Писчей бумаги у нас под рукой тоже не оказалось, но у меня с собой было несколько листовок… в них мы писали о наших собраниях. На обратной стороне листовки мисс Марчвуд и написала записку. Она еще просила миссис Скотт простить ее за такую необычную бумагу для письма. Она сложила записку и отдала мне.
Я обещал, что доставлю записку в «Глицинию» — так называется дом миссис Скотт в Клапаме, он тоже очень красивый, — и передам хозяйке в тот же вечер. До Клапама идет несколько поездов; я успел на самый первый. По пути я развернул записку, прочел ее и встревожился.
— И вы отдали записку миссис Скотт в тот же вечер, в воскресенье?
Причард кивнул:
— Прямо со станции я отправился к ней. Даже домой не зашел. Дело-то было важное. Миссис Скотт со мной согласилась. Тогда она сама только что приехала, она всегда сначала завозила мистера Фосетта домой в своей карете. Она сказала, что мисс Марчвуд надо остановить, как и ее хозяйку, миссис Бенедикт. В записке мисс Марчвуд сообщала, что на следующий день, в понедельник, она приедет к ней в Клапам. Она написала, на каком поезде надеется уехать из Эгама, чтобы миссис Скотт знала, в какое примерно время ждать ее в «Глицинии». «Причард, вы знаете, что делать!» — сказала мне миссис Скотт. Еще бы мне не знать! В понедельник утром я оставил лавку на помощника, а сам поехал в Эгам. Я собирался подкараулить мисс Марчвуд у «Кедров» и перехватить ее по пути на станцию. Так было бы проще всего. Она умерла бы вдали от Лондона, понимаете? А полиция… вы, скорее всего, подумали бы на мистера Бенедикта. Никто не связал бы смерть Марчвуд с обществом трезвости. Но удача от меня отвернулась… — Причард поджал губы. — Навстречу нам поднималась груженая повозка; она с трудом преодолевала крутой склон. Лошадь выбивалась из сил. Казалось, она вот-вот поскользнется и упадет. Почти все время, что мисс Марчвуд спускалась с холма — а я осторожно следовал за ней, — возчик видел то одного из нас, то другого. Спрятаться я не мог, приходилось идти открыто. Марчвуд в любой миг могла обернуться и увидеть меня. На такой случай я придумал историю — мол, специально приехал в Эгам, чтобы поговорить с ней. Но мне не пришлось ею воспользоваться.