Убийство в сливочной глазури
Шрифт:
Что же ей известно про убийство шерифа Гранта? Ханна пролистала записи. Вскрытие показало, что шериф умер между восемью и половиной десятого и что причина смерти — удар по голове тупым предметом. Когда на шерифа напали, он стоял в нескольких футах от своей машины. Убийца дотащил труп до мусорного бака (не меньше десяти ярдов) и запихнул тело внутрь.
Ханна остановилась и внимательно перечитала записи. Может, это и не очень важно, но следует выяснить, был ли шериф мертв, когда убийца тащил его к баку. Это можно
Ханна записала в раздел «Нужно сделать»: «Мусорный бак — живой или мертвый?», захлопнула блокнот и уже потянулась к куртке, как вдруг зазвонил телефон.
— Мама, — пробормотала Ханна, и Мойше угрожающе мяукнул. Делорес Свенсен ему не очень-то нравилась. Не входила она и в число тех, кого он просто терпел.
Ханна бросила куртку и сняла трубку:
— Привет, мам.
— Это не мама, а я, — донесся из трубки голос Андреа. — Но я звоню тебе насчет мамы. Она какая-то не такая.
— Ты совершенно права. Но, в конце концов, она наша мать, и мы должны любить ее такой, какая она есть.
— Ханна, брось свои шутки! Мне кажется, что-то случилось. Мама сама не своя, и… и… я всю ночь не сомкнула глаз, думала об этом. Поэтому и звоню в такую рань.
— Успокойся, Андреа. В твоем положении нельзя волноваться. Что значит «мама сама не своя»?
— Например, как она обошлась с Трейси. Мама ее обожает, так?
— Это точно.
— И она любит бывать с ней.
— Ну да.
— Так вот, вчера вечером я ей позвонила и предложила в следующую субботу сходить с нами в библиотеку. Там есть специальная программа для детей и их бабушек и дедушек.
— Для мамы лучше не придумаешь. Она будет в восторге.
— Я тоже так подумала, — вздохнула Андреа, — но она даже не обрадовалась. А когда я предложила ей после выступления забрать к себе Трейси с ночевкой, она заявила, что у нее, возможно, будут другие планы.
Ханна сморщила лоб. Это было совершенно не похоже на их мать. Делорес любила, когда Трейси оставалась у нее на ночь, и внучка всегда для нее так много значила.
— И что это за планы? Ты спросила?
— Конечно, спросила, но она ответила, что это не мое дело. И потом добавила, что у нее тоже есть личная жизнь.
Ханна вытаращила глаза.
— Личная жизнь — у мамы?
— Она так сказала. Думаешь, это мужчина?
— У мамы? Да ты что!
— Но ты ведь все узнаешь, правда? У тебя так хорошо это получается, Ханна.
— Постараюсь, — с неохотой сказала Ханна, вспомнив, сколько ей нужно сделать после того, как она раскроет преступление и снимет с Билла обвинение в убийстве, но до того, как займется делами в «Корзине печенья» и найдет способ переломить ослиное упрямство
— Хорошо. Чем я могу тебе помочь?
Ханна подавила в себе желание выпалить:
«Перестать навязывать мне разные дела» — и заглянула в блокнот.
— Ты можешь помочь с расследованием. Придумай какой-нибудь повод позвонить доктору Найту, и пусть он тебе расскажет, был ли жив шериф, когда его запихивали в мусорный бак.
— Фу!
— Понимаю, но я не хочу просить Майка об одолжении, а Биллу нельзя этим заниматься.
Андреа вздохнула:
— Ладно, так уж и быть. Сегодня меня не так тошнит, как вчера, — самое время выяснять про вскрытие.
— Думаешь, док тебе расскажет?
— Конечно. Я же агент по недвижимости. Нас учили добывать информацию.
Ханна поблагодарила заранее и повесила трубку. Она еще раз насыпала Мойше корма и налила воды, запихнула в сумку блокнот, и тут телефон зазвонил снова. Ханна схватила трубку, одновременно садясь и вытаскивая блокнот из сумки.
— Быстро же ты управилась! Что сказал док?
— С чем это я быстро управилась?
Ханна узнала голос матери и ойкнула.
— Извини, мама. Я думала, это Андреа. Она обещала мне перезвонить.
— Что-нибудь с ребенком?
— Насколько я знаю, все в порядке. Почему ты спрашиваешь?
— Ты упомянула про доктора.
— Точно, — улыбнулась Ханна. Пожалуй, можно обратить беспокойство Делорес на пользу Андреа. — Просто пару минут назад я разговаривала с Андреа.
— Но ведь еще половины седьмого нет!
— Ну да. Она никак не могла заснуть. Я велела ей позвонить доктору, может, он ей что-нибудь посоветует.
— Молодец. Бедняжка, она наверняка переживает за Билла.
— Вообще-то нет. — Ханна набрала в грудь побольше воздуха и приготовилась взять быка за рога. — Это все из-за тебя.
— Из-за меня? О чем можно беспокоиться из-за меня?
— Она сказала, что ты не захотела оставить у себя Трейси в следующую субботу. А на ее расспросы ты ответила, что у тебя Личная Жизнь.
— А. — Последовала долгая пауза. — Ну… если это так важно, я могу изменить свои планы, чтобы Трейси побыла у меня. Если Андреа на этом настаивает.
— Мам, а что у тебя за планы?
— Это тебя не касается, дорогая. Может, я и твоя мать, но, когда речь идет о моей частной жизни, я имею право на то, чтобы меня оставили в покое.
Ханна поняла, что дело плохо. Придется смириться: упрямства матери не занимать, совсем как Мойше.
— Ладно, мама. Не будем больше про это говорить.
— Прекрасно. Приятно, когда у дочери так много здравого смысла. Жаль только, что не в отношении мужчин. Не могу понять, как ты могла назначать свидания этому отвратительному Майку Кингстону!