Убийство в Тамбовском экспрессе
Шрифт:
— Ириша, ты что-то там говорила про уголовную ответственность за незаконное хранение оружия и организацию какого-то бандформирования. Интересно, два человека могут считаться бандой? Я думаю, могут, если это не мы с тобой. У нас другая, причем довольно узкая специализация — лезть не в свое дело. Кажется, мы там капитально застряли.
— Ты ухитрилась поставить все с ног на голову, — поспешно возразила я. — По-моему, мы с тобой занимаемся благородным делом — вопросами разоружения бандформирований. В конце концов, сдадим весь арсенал следствию и — прощай, оружие!
— Сдадим в ходе обыска?
Я
Минут через пятнадцать стало ясно, что ничего мы не высидели. Кроме обоюдного решения еще раз связаться с Катериной и потребовать от нее правды и только правды. Хотя бы о месте ее нынешнего пребывания. Но Кэтькин телефон предпочел играть в молчанку. Мобильник Тимура отзывался, но, увы, гласом автоответчика, вопиющего в пустыне.
Кэтька перезвонила сама. Вот и не верь после этого в передачу мыслей на расстояние. А свои мысли по поводу ее недоступности мы озвучивали такими словами, что самим тошно стало. Но высказать их в более приемлемой для Кэтькиных ушей форме не довелось. Кэтька сразу пресекла Наташкину попытку, скороговоркой назвав номер завтрашнего авиарейса из Осло и время своего прилета в Москву. Просьбу не беспокоиться и ни в коем случае ее не встречать выдала окончательно потухшим голосом. С опозданием включенная подругой громкая связь позволила мне уловить тяжелый вздох Катерины. Надо же, какая слышимость! Не то что при переговорах на даче.
— Ты прилетаешь одна? — в полном смятении поинтересовалась Наташка, повторив позывные рейса и, не выдержав гнета невысказанных обвинений, съязвила: — А твой попрыгунчик-козел, надо полагать, благополучно свинтил. Ветром унесло, слишком легким было сотрясение мозга. Не мешало бы это дело исправить.
— Я прекрасно доберусь на такси, — словно не слыша Наташку, равнодушно сказала Кэт.
— Еще чего! Иришка, слышишь, как она меня оскорбляет? — обратилась ко мне за поддержкой подруга.
Я молча хлопала глазами, сосредоточенно повторяя про себя нереально длиннющий номер рейса, тем не менее Наталья доложила Кэтьке о моем бурном возмущении. Ответом было безрадостное «спасибо». Кэт отключилась, а следом Наталье пришла эсэмэска. Прочитав ее, подруга огорченно всплеснула руками и едва не всплакнула:
— Блин, вот невезенье! Опять оператор со своими поборами! Похоже, так никогда и не разбогатею. Ну надо же! Как назло, забыла спросить, нужны ли Катерине в аэропорту костыли, — пожаловалась подруга. — Может, на всякий случай купить? Не пригодятся, кому-нибудь подарим. Они надежнее клюшки… В смысле клюки.
— Так у нее вроде бы что-то такое есть. То ли сами костыли, то ли клюка.
— А если она брала их напрокат? Как лыжи, например. За границей наверняка все продумано. Каждой паре лыж свои костыли и клюшка.
— Ты забываешь, что Кэтька не успела воспользоваться лыжами.
— Ее счастье. Одними
— Мне просто показалось, что она говорила очень неестественно. Возможно, под чью-то диктовку. Дай, пожалуйста, мобильник, — я протянула за ним руку, — попробую еще раз ей дозвониться.
— Попробуй.
Подруга шлепнула меня по руке телефоном и тут же его отняла.
— Мне денег не жалко, они все равно только что кончились. Работаю лишь на прием звонков.
— Когда ж ты успела промотать со счета полторы тысячи! — ахнула я.
— Минуту назад. Ты что, не слышала моих страданий? Эсэмэска от оператора пришла. Ошибочка вышла, так что тю-тю мои денежки. Благодетель, перечисливший деньги на мой счет, оказался умным, но не джентльменом. Коз-зел! Я толком и порадоваться не успела как обобрали. Хорошо хоть извинились. Не желаешь прогуляться вниз к терминалу? С пустыми руками, то есть денежно-независимой. Просто дашь мне денег в долг. Не хочется к себе тащиться, ну и составишь мне компанию по пополнению моего счета.
— Не надо нервировать консьержку, мы слишком примелькались.
— Тогда звони со своего телефона.
— И со своего не буду. Кажется, за спиной Катерины действительно кто-то стоял. Звонок от нее поступил только после того, как мы попытались связаться с Тимуром. Его телефон тоже под контролем. Проверь-ка номер, по которому ты с ней общалась.
Наташка угукнула и сконцентрировалась на получении информации. Судя по перекошенной недовольством физиономии, она подруге не понравилась:
— Фига себе! Номер абонента не определяется… То есть как это не определяется? Закодирован, что ли?
— Не исключено. Кэтька могла воспользоваться чужим телефоном, и не удивлюсь, если принудительно.
— Мне твое предположение совсем не нравится. Может, нам завтра в аэропорт не ехать? Помнишь детские сачки для бабочек? Ну такие, колпаком. У меня зелененький был, я им лягушек ловила. Как перехватят нас с тобой на дороге! И прямо со «Ставридой» — под колпак. Это мне кара небесная, за соседа в деревне.
— Ты что, ему в еду их подбрасывала?
— Не говори глупостей. Просто у него огород был большой и запущенный. Там давно не ступала нога ни человека, ни животного. Только иногда сам на четвереньках ползал, если промахивался и не попадал на крыльцо. А на соседнем ухоженном участке моей дальней родственницы, у которой я в детстве принудительно гостила, существовала реальная угроза раздавить лягуху на ухоженных дорожках. По младости лет я искренне верила, что в этом случае начнутся проливные дожди, причем в строго ограниченном пространстве нашего огорода. Ну так что? Не стоит ли нам отказаться от поездки?