Убийство в Тауэре

Холт Виктория

Он не станет принимать никакого участия в убийстве: ни содействовать ему, ни противодействовать.

Джервас взял пузырек и, открыв окно, вылил его содержимое.

Потом обратился к Уэстону.

– Вижу, ты простой человек, – сказал он, – и верю, что мои слова возымели действие. Надеюсь, ты понял злонамеренность своего поведения.

– О, сэр! – воскликнул Уэстон. – Жаль, что я не умер, когда мои руки коснулись этого пузырька.

– Ты раскаиваешься. Это хорошо. Возвращайся к своей работе. Мы никому не скажем об этом деле. Но прошу тебя, следи

за своими поступками в будущем.

«Следи за своими поступками в будущем! Так, чтобы я не видел, что происходит?»

Лицо Уэстона просветлело от облегчения.

– О, сэр! Вы так добры ко мне, сэр. Клянусь…

– Довольно. Помни, что я тебе сказал.

– Непременно, сэр.

Сэр Джервас отпустил его, и Уэстон потопал прочь, совершенно сбитый с толку.

После того как он ушел, сэр Джервас впал в задумчивость, ему было не по себе. Для амбициозного человека было совсем некстати оказаться вовлеченным в план убийства.

* * *

Комиссия, которая была назначена, чтобы устроить развод, не пришла к согласию.

Этот красноречивый человек, Джордж Эббот, архиепископ Кентерберийский, был главным камнем преткновения. Он расспросил графа Эссекса, который решительно не соглашался с обвинением в импотенции, хотя и признавал, что жена не вызывает в нем никакого желания. Архиепископ пришел к заключению, что граф ни в коей мере не импотент, но, как и его жена, хочет положить конец этому браку.

Он высказал эту точку зрения комиссии, объяснив, что это серьезное дело и они не должны руководствоваться фактом, что знатные люди, обласканные королем, горят нетерпением услышать определенное решение. Им следует вынести справедливый вердикт, кого бы он ни оскорбил.

* * *

Уэстон не был таким простаком, каким его счел сэр Джервас. Как только он избавился от коменданта и поразмыслил о происшедшем, ему пришло на ум, что он слишком легко отделался для человека, пойманного за руку при попытке отравить заключенного.

Этому могла быть только одна причина: либо сэр Джервас тоже участвует в заговоре против сэра Томаса Овербери, либо он не хочет задеть тех, кто в нем состоит.

Чем больше Уэстон размышлял над этим делом, тем смелее становился, и когда через несколько дней он решил появиться в доме миссис Анны Тернер в Хаммерсмите, то пришел к заключению, что сэр Джервас никогда не осмелится рассказать о случившимся, и поэтому сказал миссис Тернер, что содержимое пузырька попало по назначению.

– Теперь, – закончил Уэстон, – я заслужил вознаграждение.

– Чепуха, – заявила миссис Анна Тернер. – Вознаграждения не будет до тех пор, пока Овербери не умрет. Ты исполнил лишь одно задание. Будут и другие.

– Мне эти задания не слишком-то по душе.

– Конечно нет. Ты рассчитывал получить деньги за то, что тебе по душе? Лучше сделай так, чтобы мы больше не слышали от тебя никаких жалоб. Возвращайся к своим обязанностям. Скоро ты получишь новое поручение, и, если исполнишь его со всей старательностью, дело вскоре подойдет к концу и

ты сможешь обратиться за наградой.

Уэстон вернулся в Тауэр и стал ждать дальнейших указаний.

* * *

Франсис пребывала в нервном напряжении. Каждый день жизни Овербери представлял для нее опасность. Этот старый дурак Эббот откладывает развод и ищет причину, чтобы его не дать. Если Овербери удастся послать ему письмо и если обнаружится, что она доставала порошки у людей с дурной репутацией, то архиепископ получит то, что искал. Этого не должно случиться!

Нужно поторопить Франклина. Он планирует длительную смерть, но ее придется ускорить.

Франсис приказала Франклину явиться в дом к миссис Тернер и отправилась на встречу с ним. Графиня заговорила об отсрочке, которая вызывает у нее столько волнений.

– То, что Уэстон подлил в бульон, не дало никакого результата, – жаловалась она. – Овербери так же здоров, как был, когда его отправили в Тауэр. Я не намерена платить вам, если вы не собираетесь выполнять свою задачу.

– Я говорил миледи, что необходимо провести определенные эксперименты.

– Тогда ускорьте их. Я слышала, узник проводит много времени за письмами. Что, если одно из писем проскользнет на волю? Тогда все наши старания будут напрасны. Он должен заболеть слишком тяжело, чтобы воспользоваться пером.

– Думаю, миледи, нам следует попробовать белый мышьяк.

– Его можно добавить в соль, – предложила Анна Тернер.

– Я слышала от Уэстона, что Овербери не употребляет соли.

– Тогда подсыпать ему в еду, миледи.

– А какие другие яды вы можете применить?

– Аквафортис, миледи, и ртуть. Я экспериментировал с бриллиантовым порошком, и мы вполне можем использовать и его. А также lapis costitus и шпанскую мушку.

– Воспользуйтесь всем, – воскликнула Франсис, – лишь бы я вскоре услышала, что здоровье Овербери быстро ухудшается, и это кончилось смертью!

* * *

«Если очень сильно чего-то желаешь, то нужно добиваться этого своими силами, – думала Франсис. – Нельзя полагаться на других».

Она заглянула к сэр Джервасу Хелвизу в его покои в лондонском Тауэре, где была принята с большими церемониями. Будучи женщиной благородного происхождения и к тому же необычайной красоты, Франсис с детства привыкла к подобному отношению. Но в последнее время ее принимали гораздо почтительнее, нежели прежде, и она ликовала, зная, что причина в предстоящем браке с Робертом Карром.

– Я пришла из-за беспокойства милорда Рочестера о том, кто ранее был его другом, – объяснила Франсис.

Сэр Джервас слегка побледнел, но Франсис не заметила этого.

– Я знаю, что у милорда Рочестера доброе сердце, – промямлил он.

– Такое доброе, что, несмотря на не слишком хорошее поведение его слуги, он не даст ему страдать. Милорд Рочестер попросил меня приносить ему угощение, пока он в тюрьме. Он знает, что бедняга сладкоежка, поэтому я хочу передать ему несколько фруктовых пирожных.