Убийство в заброшенном поместье
Шрифт:
– Но он намеревался убить Джо, при этом зная, что не получил бы желаемого, – сказал МакАдамс и заказал себе еще пива.
– Мужик был в ярости, – добавила Грин. – А Сид очень даже ошибся. Не надо встречаться с тем, кого шантажируешь, в тихом укромном местечке.
– Да, но Флит же был копом. То есть можно же подумать, что в таком случае шантаж безопасен? – спросил Эндрюс.
– Так безопасен, что можно и похвастаться, – сказал МакАдамс. – У Сида хватило ума не называть имен, но Флит понимал, что у него есть сообщник.
– А точнее – сообщница, –
МакАдамс кивнул.
– Наверно, ему это было в удовольствие. А то кто-то еще скажет, что его обставил Сид с одной из своих зазноб. А то и не с одной.
В результате все разговоры свелись к психологии Сида и к его мотивам. Он возомнил, что поместье и все в нем – включая портрет – задолжали ему, и не просто по причине своей ценности, но и потому, что они представляли ценность для тех людей, кто был к нему несправедлив. Например, Ардеморы, Эйден, Джо и даже Элси, если уж на то пошло. Сид планировал продать досье Клэпхема Флиту – то есть и деньжат поднять, и Элси отомстить. Он засунул досье внутрь картины и спрятал все в особняке. Джо была не так уж далека от истины: поместье и впрямь было лисьей норой. Но когда держать досье в Ардемор-хаус стало опасно, то понадобилось другое безопасное место, а еще лучше – человек, которому он мог бы полностью доверять.
– С точки зрения Сида, только Оливия годилась на эту роль. Она его никогда не предавала, не использовала и, казалось, действительно любила. Всегда была готова его выручить, – сказал МакАдамс.
Все это время Флит искал не картину, а письмо. Но оба эти предмета были спрятаны, и при этом чертовски хорошо. Оливия закрепила картину эластичными лентами под своим матрасом. После взлома она призналась Лотте, что сохранила картину ради Сида, и они вернули ее в полицию Ньюкасла, когда еще никто и не подумал выписать ордер на обыск. В противном случае картину они еще бы долго искали.
– Что ж, Сид молодец, что не выдал Оливию Флиту, – сказала Гридли.
– Не думаю, что у него было для этого время, – выдала Грин, помешивая свой напиток. – Как там его назвала Джо? Сдержанный человек, на которого надавили? А я считаю, что за этим плоскозадым занудством скрывался безжалостный убийца.
– Гордый и самонадеянный ублюдок – вот кто он был, – сказал МакАдамс. – Когда он узнал, что у Сида нет письма, а оно было у некой женщины, то все равно убил его. Просто Флит не мог потерпеть поражения – ни от Джека, ни от Сида, и уж точно не от женщины.
– Но все же он был сражен, – сказала Рейчел, поднимая стакан.
– Я выпью за Джо Джонс, – согласилась Грин. – Боже. Некоторые мужики готовы на что угодно, лишь бы не опозориться.
– Все так, – сказала Гридли. – И тем не менее уж кто-кто, но командор Клэпхем? Я вот точно не хотела бы оказаться на месте мадам Коры.
Кора, к ее чести, уже начала процесс самоотвода от дела.
– Иногда мы видим то, что ожидаем увидеть, – сказал МакАдамс, но его философскую сентенцию прервал назойливый звонок мобильного. Звонил Стразерс.
– Приятные деньки настали, детектив, – сказал он. – Что ж, у меня хорошая новость. И странная имеется.
МакАдамс
– Продолжай.
– Ну, хорошая новость в том, что мы нашли тела.
– Что? Тела? Их что, несколько? – спросил Мак-Адамс. И услышал, как где-то далеко Стразерс хмыкнул прямо в трубку.
– Да, несколько. Это и есть странная новость.
Глава 28
МакАдамс стоял, прислонившись к голубой стене стерильной комнаты, в которой всем заправлял Стразерс. К привычному запаху химикалий и антисептика добавился шлейф дыма и гари, и он вовсе не горел желанием рассматривать источник этого шлейфа.
– Сначала мы можем разобраться с этим, – сказал Стразерс, указывая на дальний стол.
– Мне нужно собраться с силами, насколько я могу судить, – сказал МакАдамс, но Эрик покачал головой.
– Поверьте, все могло бы быть намного хуже. Да, он обгорел, в основном руки и спина, но там пол провалился. Вообще едва ли не весь дом рухнул в подвал. Среди обломков останки и сохранились.
Стразерс откинул простыню, и МакАдамс сглотнул с большим усилием. «Сохранились» однозначно было не самым подходящим словом. Одежда сгорела вместе с кожей, а кисти рук из-за волдырей напоминали что угодно, только не руки. Лицо, однако, осталось нетронутым.
– Узнать можно, – сказал он. Даже пятно копоти над верхней губой было особенно похоже на его усы щеточкой.
– Что ж, это Флит, – сказал Стразерс, милосердно накрывая тело простыней. – Ноги сломаны, на одной перелом множественный. Сломан нос. Исходя из того, под каким углом находится позвоночник, думаю, что он был поврежден при падении. До полного вскрытия я могу только предполагать, но подозреваю, что на тот момент он уже был мертв из-за отравления угарным газом.
МакАдамс отошел подальше, чтобы дать внутренностям шанс улечься на привычные места. Он посмотрел на другой стол, накрытый простыней, под которой, впрочем, не угадывались очертания человеческого тела.
– А вот и источник сюрпризов, – пробормотал Стразерс. Он деликатно поднял простыню. – Полагаю, справедливым будет сказать, что этим останкам уже много лет.
Кости. Все в трещинах, на некоторых отсутствовал пигмент, возможно, из-за одежды или савана. Сложены в форме человеческого тела, ухмылка черепа.
– Сначала ребята подумали, что нашли детектива Флита, но огонь не смог бы так преобразить свежий труп. Ну и, разумеется, есть тазовые кости.
– Ага, тазовые кости, – повторил МакАдамс, разглядывая выцветшие глазницы.
– Это женский таз, – объяснил Стразерс. – И это еще не все. Видите эти сглаженные кратеры на задней поверхности лобковой кости? Я бы сказал, что женщина рожала или была беременна незадолго до смерти.
– Ребенка нашли? – спросил МакАдамс.
– Нет. Только женщину. Для опознания материала маловато. Но, судя по степени разложения, по моим прикидкам тело пролежало в земле по меньшей мере лет сто.
МакАдамс достал телефон и взвесил его на ладони.
– Я почти уверен, что знаю, кто она, – сказал он, набирая номер.