Убийство. Кто убил Нанну Бирк-Ларсен?
Шрифт:
Легкие, сердце, подумала она.
Рванула футболку. Увидела зияющую рану.
Окровавленными руками достала из кармана телефон, позвонила.
На улице взревел двигатель.
Ждала.
Ждала.
Ждала.
«Скорая помощь». Мигалка, сирены, топот.
Они внутри. Медики в зеленых костюмах что-то делали, кричали, летали руки, отталкивали ее, чтобы не мешала.
На его лицо легла маска.
Крики.
— Еще физраствор.
Гудение, писк аппаратов. Потом вдруг, уже в карете
— Кислород падает. Пульс высокий.
В его руке капельница. Большие глаза раскрыты, в них испуг.
Лунд сидела рядом на скамейке, смотрела, была за гранью слез.
— Он уходит, — сказал кто-то. — Дефибриллятор!
— Продолжать вентиляцию. Еще физраствор.
Майера качало и трясло, провода на груди.
— Готово.
Аппарат на стене.
— Разряд!
Майер дернулся.
— Еще раз!
Майер дернулся.
Руки на груди, жмут, жмут, жмут.
В ее мозгу слова: «Только живи! Только живи!»
Никто не слышит.
Час спустя. Она сидела на скамье в коридоре возле операционной. Все еще липкая от его крови. Все еще растерянная после того, что случилось.
Развилки на дорогах. Сделанный выбор.
Если бы она позволила ему поехать домой к больному ребенку.
Если бы они вошли вместе, как требует каждый учебник.
Если бы…
К ней шел Брикс. Вечерний костюм, белый галстук-бабочка, нарядная рубашка.
— Я приехал, как только смог, — сказал он.
Дальше по коридору люди в зеленых хирургических костюмах тихо переговаривались из-под масок.
— Какие новости? — спросил он.
В операционную вбежала медсестра с жидкостью в пластиковом пакете.
— Еще оперируют.
Она смотрела, как входят и выходят люди. Пыталась угадать их мысли.
— Что вы делали на складе?
— Что?
Он повторил вопрос.
— Мы думали, среди вещей Метты Хауге могут быть улики. У кого-то возникла та же идея.
— Оставьте это мне, — сказал Брикс. — И на этот раз будете делать только то, что я вам скажу.
В коридоре появилась Ханна, жена Майера. Она шла как во сне, лицо неподвижное, ни кровинки.
— Где он? — спросила она.
— В операционной, — сказала Лунд. — Пойдемте, я провожу вас в приемный покой.
— Нет.
Брикс зыркнул на нее сердито. Высокий импозантный мужчина в вечернем костюме — такие моменты принадлежали ему и ему подобным. Он положил руку на плечо Ханны Майер и повел ее по коридору в приемный покой.
Лунд осталась одна смотреть им вслед.
Стояла и не двигалась, не могла двинуться.
11
Среда, 19 ноября
Семь тридцать,
Охрана окружающей среды и промышленные инновации — Хартманн продвигал свои «зеленые» позиции.
— Мы должны сделать город привлекательным для компаний, которые заботятся об окружающей среде…
— Это безумие — тормозить промышленность во имя экологии, — перебил его Бремер.
Он выглядел усталым и раздраженным. Хартманн следовал совету Риэ Скоугор — играл на обаянии: новое молодое лицо в копенгагенской администрации, спокойный, внимательный, разумный политик.
— Никто не говорит о том, чтобы тормозить…
— Но есть ли что-нибудь общее в ваших позициях? — спросила ведущая. — Так или иначе, вам придется работать вместе после выборов. Возможно ли это?
— Я могу работать с кем угодно, — провозгласил Бремер. — Вопрос только в надежности репутации Хартманна.
— Вы отвлекаетесь от темы, Бремер. Мы здесь, чтобы говорить об охране окружающей среды.
— Нет, нет и нет. Сейчас столько завязано на том убийстве. Вопросы, на которые до сих пор нет ответа…
Хартманн улыбнулся женщине, ведущей встречу.
— Мы говорили об этом уже миллион раз, — сказал он. — С меня сняты все обвинения. С моих сотрудников тоже. Полиция сама заявила об этом…
— Доверие. Вот что самое главное, — настаивал Бремер. — Как мы можем работать с человеком, в котором мы все так сильно сомневаемся?
Хартманн пожал плечами, не сводя глаз с радиоведущей:
— Меня крайне огорчает то, что вы продолжаете использовать эту трагедию в корыстных целях. В настоящее время один из достойнейших офицеров полиции находится в больнице в критическом состоянии. Сейчас не лучшее время…
— Вы довели этого беднягу до такого состояния, не я. Насколько мне известно, он не относился к числу ваших поклонников…
Секундная стрелка на больших настенных часах бежала к финишу. Хартманн точно рассчитал время своей реплики:
— Мы готовы работать со всеми, кто доказал свою добросовестность и преданность общему делу. Это исключает господина Бремера и его партию. Я сожалею, что вынужден так говорить, но уверен, что уважаемая аудитория, слышавшая последние слова мэра, меня поймет.
— Нет!..
— Благодарю вас, — сказала ведущая, — наше время истекло. А теперь…
Началась программа новостей. Поуль Бремер поднялся, с натянутой улыбкой обменялся с присутствующими рукопожатиями и ушел.
Риэ Скоугор была довольна. Хартманн прислушивался к новостям: Майер был все еще без сознания после операции и находился в реанимации.