Убийство. Кто убил Нанну Бирк-Ларсен?
Шрифт:
— Чего не хватает? — поинтересовалась Лунд.
— Стола, всех его компакт-дисков. И всех личных вещей.
— Так вы не знали, что он отказался от аренды квартиры?
— Мне Леон ничего не сказал. Он всегда говорил, что ему здесь нравится. Он сам выбирал.
Они нашли билет до Хошимина с пересадкой во Франкфурте на следующий понедельник, купленный двумя днями ранее.
— И он не говорил вам, что собирается во Вьетнам? — спросил Майер.
— Нет. Он был там в отпуске примерно год назад. —
— Да бросьте, — сказал Майер. — Он купил билеты, собрал деньги, упаковал вещи, все продал. И ни слова не сказал своему маленькому братику?
Фреверт оскорбился:
— Он не сказал мне ничего! Что вам от меня надо? Зачем бы я стал врать вам?
— Как у него с женщинами? — спросила Лунд.
— В последнее время подружек не было. Раньше он был женат.
— А дети? — сказал Майер.
— Нет. Их брак плохо закончился.
— Тогда друзья?
Мартин Фреверт глянул на часы:
— У Леона не много друзей. Иногда мы приглашаем его к нам на ужин. Хотя… — Он пожал плечами. — О чем с ним говорить? Он водит такси и грузит ящики.
Лунд приказала Свендсену отвезти младшего Фреверта в управление и взять у него письменные показания. Потом подошла к дальней стене комнаты. Она была оклеена первыми полосами газет, все материалы — по делу Нанны. Снимки Хартманна, Йенса Холька и Кемаля, но больше всего фотографий улыбающейся Нанны.
— Брат ничего не знал, — сказал Майер. — Этот отморозок все держал в секрете.
— И он был у нас. — Лунд смотрела на газетные листы. Все портреты Нанны обведены фломастером. — Он был у нас, и мы отпустили его.
Она вышла, спустилась по лестнице на придомовую парковку. Там все полыхало от синих маячков. Полицейские машины стояли повсюду и прибывали новые.
Рядом с черной лестницей курил Свендсен.
— Он бросил такси возле дома Бирк-Ларсенов, потом сел в свою машину, — сказал Свендсен. — Ее мы тоже объявили в розыск. Его телефон отключен. Мы засечем его, как только он снова заработает.
— Почему мы не знали, что Фреверт работал на Бирк-Ларсена? Вы же его допрашивали.
Свендсен посмотрел на нее недовольно:
— Ну и что?
— Вы его допрашивали. Почему мы не знали?
— Мы вызывали его только как свидетеля, не как подозреваемого. Вы никогда не говорили, что нужно его прощупать.
— Лунд… — хотел было вмешаться Майер.
— Вы тут новичок или на практике, Свендсен? — рявкнула она. — Неужели я должна разжевывать вам, что делать?
— Он был свидетелем! — крикнул в ответ коренастый коп.
Майер счел за лучшее отойти.
Она направила палец в лицо Свендсену:
— Если бы мы знали, что он работал на Бирк-Ларсена, то не стояли бы сейчас здесь как идиоты. А Леон Фреверт сидел
— Нечего винить меня в своих ошибках.
— Вы, — махала она пальцем перед его носом, — лентяй. А лень я ненавижу больше всего на свете.
Она пошла в своей машине. Майер трусил позади, бормоча что-то примирительное.
— Мы работали круглыми сутками! — орал ей вслед Свендсен. — Я не позволю всякой сучке называть меня лентяем! Так и знайте!
Она села за руль.
— Они стараются изо всех сил, — сказал через опущенное окно Майер. — Не надо так.
— Пусть найдут Леона Фреверта, и тогда я, быть может, даже куплю им пива. Разошлите его портрет по всем газетам. И снова привезите на допрос Скербека.
— Лунд…
Она завела машину и тронулась с места.
— Лунд! — крикнул Майер, припустив бегом, чтоб не отстать. — Какого черта нам опять понадобился Вагн?
— Теперь как свидетель, — ответила она и нажала на газ.
Мортен Вебер слушал по радио новости с мрачным выражением на лице. Пара репортеров и фотографов подкараулили Хартманна на пути в ратушу и преследовали его с вопросами почти до самого кабинета, где их развернула Риэ Скоугор.
Вебер увеличил громкость, пока Хартманн снимал пальто.
— Источники в Управлении полиции сообщают, что убийца Нанны Бирк-Ларсен все еще не установлен. Возникают новые осложнения в ходе предвыборной кампании. Это нераскрытое дело продолжает преследовать Троэльса Хартманна, поскольку представительская квартира Либеральной партии связана с убийством. Обвинения Троэльса Хартманна в адрес мэра не подтверждаются, так как новые свидетели показали, что Бремер не был осведомлен о…
— Выключи это, — велел Хартманн.
Кабинет был завален бумагами — протоколами, докладами, отчетами, пресс-релизами…
— Ты не свяжешься с полицией, Риэ? Узнай, какие новости.
Она кивнула без особого энтузиазма.
— Выпустите заявление о том, что наша позиция в отношении Бремера остается неизменной. Отдельно надо подчеркнуть, что все подозрения с меня полностью сняты.
— Будем надеяться, публика этому поверит, — буркнул Вебер.
— Что тебе сказал Бремер, Троэльс? — спросила Скоугор.
— Обвинил в том, что я скрывал от полиции и общественности ряд деталей.
— Что за детали?
— Кассета, похищенная у охраны. Партийная квартира. И еще он думает, будто мы вышли на Герта Стокке благодаря какой-то хитрости.
Скоугор ничего не сказала.
Вебер проверил сообщения на своем телефоне.
— Мало нам сегодня проблем, — сказал он. — Так еще этот прохвост Эрик Салин ждет тебя в штабе. Пишет, что хочет поговорить с тобой и что это важно.
— Для него или для меня?