Убийство. Кто убил Нанну Бирк-Ларсен?
Шрифт:
— Вы должны были улететь в Швецию, Лунд. Разве Майер не хотел самостоятельно вести расследование?
— Что вы хотите этим сказать? Он хотел взять дело с самого начала. Потом Букард попросил меня заняться им…
— Вы спорили…
— Конечно, мы спорили. Иначе невозможно — дело слишком запутанное. Но никаких серьезных разногласий не было.
— То есть Майер жаловался начальству о несерьезных разногласиях между вами? Он сказал своей жене в тот вечер, что вы спятили. Что у вас с головой не в порядке. Он сказал, что у вас не было причин находиться
— Майер не поехал бы со мной, если бы не было причин…
— Он не единственный, кто обратил внимание на ваше состояние, — сказал Бюлов. — Одержима. Оторвана от реальности.
— Кто это сказал — Брикс? Свендсен?
— Неважно, кто именно. Точно ли это описание?
— Нет. И я уже дважды спасла задницу Брикса. — Она перегнулась через небольшой стол, обращаясь к помощнику Бюлова: — Мне нужно знать, что исчезло из вещей Метты Хауге. Когда мы это поймем…
— Если, — вставил Бюлов, — там вообще кто-то был, кроме вас и Майера.
— Что?
— Идите за мной, — приказал он.
В помещении через три двери от кабинета Бюлова перед компьютером с динамиками сидел едва знакомый Лунд криминалист. Бюлов встал у него за спиной. Лунд села, когда он велел ей сесть.
Он взял в руки пакет с мобильным телефоном Майера внутри.
— Когда вы были внутри склада, Майер — возможно, случайно — включил аппарат на запись, как он обычно делал, когда допрашивал подозреваемых. Слушайте.
Техник нажал пару клавиш. Из динамиков зазвучал голос Майера:
— Лунд? Вы меня слышите? Алло?
— Лунд!
— Черт!
— Лунд?
— Майер, он сел в лифт и спускается вниз. Я на лестницу. Лифт!
— Я у лифта.
Долгая пауза — тишина, перемежаемая механическими звуками.
— В лифте никого нет. Я поднимаюсь к вам.
— Его здесь нет. Он спустился. Он с вами…
— Я иду…
Она дернулась, когда прозвучал первый выстрел. После второго в голове стало пусто. Она слышала стоны и крики Майера.
Выражение лица Бюлова смягчилось, как будто он хотел показать ей свое сочувствие.
— Вы не спали трое суток. Было темно. Вы слышите какой-то звук и решаете, что это преступник, что он где-то в здании. Вы достаете пистолет, который не забыли в машине, а взяли с собой, когда отправились внутрь. Вы сбегаете с лестницы…
— О, перестаньте… — прошептала Лунд.
— Вы распахиваете дверь и стреляете. Что еще вам оставалось делать? Что еще мог бы сделать любой другой человек на вашем месте? Вы в кого-то попадаете. Он пытается выхватить у вас пистолет. Вы стреляете еще раз.
Лунд подняла на Бюлова ясные пронзительные глаза.
— Потом вы понимаете, что стреляли в Майера. Вы в отчаянии. Звоните в «скорую помощь». И за шестнадцать минут, пока они едут, вы имитируете взлом. Потом вы кладете свой пистолет рядом с Майером и ждете. — Он помолчал. — Ну, что скажете, Лунд?
— Ничего глупее в жизни не слышала.
— В здании не обнаружено ничьих следов, только ваши и Майера.
— Вы были бездарным
— Мы ничего не нашли!
И все равно ее глаза не оставляли его.
— Это потому, что вы не умеете искать.
Вошел второй следователь:
— Лунд, мы допросили жену Майера. Он приходил в сознание перед тем, как его увезли на повторную операцию. — Он передал ей листок. — Единственное, что он сказал, — это ваше имя. Сара. Он повторял его снова и снова.
— То есть он думал, что это важно, — добавил Бюлов. — Конечно, это могло быть признанием в любви. Но такое маловероятно, насколько я могу судить о ваших взаимоотношениях. — Он вручил Лунд бумагу с перечнем выдвигаемых ей обвинений. — Завтра состоится предварительное слушание. Вы знаете процедуру. У вас есть право на один телефонный звонок.
Бюлов вернул Лунд мобильный телефон, и оба следователя вышли, оставив ее одну. Лунд пошла за ними.
— В этом нет никакого смысла, — сказала она.
Они продолжали идти. Охранник в форме остановил ее на пороге и подтолкнул обратно в комнату.
Лунд посмотрела на мобильник и позвонила.
— Это я, — сказала она. — Мне нужна твоя помощь.
Бюлов пошел обратно по извилистым коридорам в отдел убийств. Брикса он нашел в его кабинете.
— Вы должны обыскать ее квартиру, — заявил он. — Всю одежду и обувь передать на экспертизу. Предоставьте в мое распоряжение ее личное дело, а также все материалы по делу. У вас двадцать минут.
Брикс расхохотался:
— Получите все, что нужно, но в свое время.
— Двадцать минут, Брикс. Меня интересует не только она, прошу вас учесть это.
— Из ее личного дела видно, что Лунд ни разу не воспользовалась оружием за все годы службы. Ее коллеги утверждают, что она никогда не носила его с собой. Это всем известно.
— Несколько дней назад вы забрали у нее полицейское удостоверение, а потом вернули его ей. Что это значит?
— Это значит, что она была права, а я ошибался. Она видит такие вещи… — Он поджал губы. — Вещи, которые я не вижу. И никто другой, если уж на то пошло. Лунд не самый приятный в общении человек, но…
— Нет, это значит, что вы понимали: ее поведение неадекватно. В противном случае вы бы не пошли на такую меру, как изъятие удостоверения.
— Я сделал это, потому что она разозлила меня. Это она умеет, но дело в том, что она неравнодушна к делу, которое ведет. Думаю, дело — ее главная забота в жизни. Ни ее семья, ни она сама. Я не знаю почему…
— Да-да, конечно, — отмахнулся следователь. — Растолкуете мне эти свои тонкости как-нибудь в другой раз. У вас двадцать минут.
Женщинам отводилось четыре камеры. Первые три были заняты орущими алкоголичками. Лунд вошла в четвертую, опустилась на единственный стул и огляделась. Изнутри камера казалась меньше, чем при взгляде снаружи. Узкий матрас, простыни и подушка, раковина и Библия.