Убийство. Кто убил Нанну Бирк-Ларсен?
Шрифт:
— Что именно он сказал?
— Да уже три недели прошло. Разве можно вспомнить десятисекундное сообщение от…
— Попробуйте.
Скербек задрал голову к потолку:
— Что-то насчет того, что заболел. И что не мог прийти в те выходные.
— Что-нибудь еще?
— Нет. И я не перезванивал ему. Терпеть не могу таких работничков. Хорошо, что клиент сам отменил заказ.
Лунд напряженно думала, пройдя от одной наполовины окрашенной стены к другой.
— А какой у него был голос?
— Это было обычное сообщение на автоответчике. И голос у него был обычный.
Она всматривалась в его морщинистое и все же очень молодое лицо. Серебряная цепочка, печальные, почти страдальческие глаза.
— Он не упоминал Нанну?
— Неужели вы думаете, я бы вам не рассказал?
Он вытер руки обрывком ткани, посмотрел на часы, потом на синюю куртку, брошенную в углу.
— Почему он позвонил на телефон фирмы, а не вам?
— Все звонят на тот номер. Если там не отвечают, то звонок переходит ко мне.
— Понятно.
Она думала. Пыталась представить.
— Значит, Леон Фреверт звонит в контору, думая, что ответит Тайс или Пернилле. А вместо этого попадает на вас.
Он перестал тереть руки тряпкой. Перестал вообще что-либо делать, замер, глядя на нее.
— Нет. Он попал на мой автоответчик. Я же вам говорил. Я был у дяди, а сообщение услышал только на следующее утро, когда пришел на работу.
Лунд думала.
— Это все? — спросил Скербек. — Мне нужно везде погасить свет. Сегодня у Антона день рождения. Я должен быть с ним, и даже вы мне не сможете помешать.
— Да, конечно, конечно…
Он побежал вниз по лестнице. Она спустилась вслед за ним в подвал. Там была старая дверь с ключом в замке.
— Леон никогда не упоминал девушку по имени Метта Хауге? — спросила она.
Он снимал временное освещение, сматывал провод.
— Нет.
— Он не состоял в какой-нибудь банде?
— Я не знаю! Послушайте, нас всех уже тошнит от ваших вопросов. Ясно вам? — Он поставил ногу на ступеньку стремянки, стал завязывать шнурок на ботинке. — Мы хотим забыть все это.
Лунд оглядывала подвал.
— И об этом выродке Фреверте тоже забыть. И о том, что он сделал. Не хотим об этом думать.
Новые, недавно уложенные доски на полу пружинили и блестели. Было заметно, что их подгоняли небрежно, явно в спешке. Всю дальнюю стену уже обшили панелями, три остальные пока не трогали.
— Хватит с нас всего этого дерьма…
Он стоял уже возле лестницы, натягивал куртку, собираясь уходить.
— Так что оставьте нас в покое. После всего, что пережила эта семья…
Сара Лунд вышла на середину комнаты и начала медленно оборачиваться вокруг на триста шестьдесят градусов.
— Дайте им прийти в себя.
Она
Сначала ее насторожили глаза Вагна Скербека. В них появилось что-то, чего не было минуту назад. Он что-то понял.
Должно быть, в ее лице это тоже отразилось, когда и она поняла.
— Что не так? — спросил Скербек.
Все инструменты — молотки, отвертки, стамески — были около него. Она старалась не смотреть. Старалась не бояться.
— Что не так? — повторил он.
Скербек был умным человеком, она догадывалась об этом с самого начала. Он посмотрел на себя, на куртку, которую только что надел. Старая. Темно-синяя. С логотипом зимней Олимпиады. И надпись…
«САРАЕВО 1984».
Мимо дома по улице проехала машина. В синеватое окно подвала сочился свет фонарей. По тротуару шагали люди, она слышала тарахтение колес по брусчатке — коляска или, может быть, велосипед «Христиания». Смех, стук открываемой двери соседнего дома.
— Что-то еще хотели? — спросил Вагн Скербек.
Ей не сразу удалось разлепить вмиг запекшиеся губы, наконец она выговорила:
— Нет.
Потом двинулась к лестнице и к тяжелой двери с замком и ключом в нем.
В его голове что-то происходило, и она не хотела знать, что именно.
Он встал у нее на пути.
Умный человек. Возможно, напуганный не меньше ее самой. Его кадык ходил вверх и вниз, на лбу блестела пленка пота.
— Так мы договорились? — спросил Скербек. — На этом все? Конец?
Она не могла отвести глаз от его слишком моложавого лица. Там были скорбь и стыд. И было понимание того, кто он такой.
Лунд осмотрелась еще раз и сказала:
— Пожалуй, да, это все. Вы правы, Вагн.
Только тогда он нарочито медленно отступил в сторону.
Ее трясло, когда она оказалась на улице. Пересекла дорогу, нашла через полсотни метров еще один пустующий дом, в котором шел ремонт, прислонилась спиной к закопченной стене. И только тогда заметила, что у нее стучат зубы.
Ей пришлось ждать всего три или четыре минуты. В доме Бирк-Ларсенов погасло последнее освещенное окно. На тротуар вышел Скербек, посмотрел направо, налево и забрался в алый фургон, бросив рядом на сиденье яркий пакет. Фургон уехал.
Лунд посмотрела на свой мобильный, но звонить не стала. Она вернулась к дому Бирк-Ларсенов, нашла заднюю дверь. Подобрав кирпич, она разбила стекло, вынула по одному осколки, нащупала с другой стороны ключ и открыла замок.
Она решила позвонить Янсену — тому самому рыжеволосому криминалисту, которому Брикс доверил материалы по делу Метты Хауге.